Дома смерти. Книга III. Алексей Ракитин

батрак, которого звали… Рэй Лэмпхиар! По словам женщины, этот человек был одержим ею, он отчего-то втемяшил в голову, что она нуждается в муже и таковым станет именно он. Кроме того, Лэмпхиар проявлял странный интерес к её старшим девочкам – а вот этого Белль стерпеть не могла. Видя столь неадекватное поведение наёмного рабочего, женщина рассчитала батрака, однако это помогло мало. Лэмпхиар продолжал регулярно появляться на ферме, заговаривал с детьми либо с нею самой. Разговоры его становились всё более и более угрожающими, и вообще, Рэй в своих домогательствах день ото дня делался всё более настойчивым. В последнее время Белль до такой степени стала опасаться за свою жизнь, что решила озаботиться составлением завещания, поскольку не могла исключить наихудшего исхода.

      Шериф поинтересовался у нотариуса, кто являлся выгодоприобретателем от смерти Белль Ганес. Любопытство шерифа объяснялось просто – он хотел узнать, проживали ли на территории Соединённых Штатов родственники погибших. Оказалось, что наследниками Белль Ганес указала лишь своих детей, а на прямой вопрос нотариуса о взрослых родственниках ответила, что таковых не имеет. Поскольку дети погибли в пожаре вместе с матерью, вопрос о наследовании оставшегося имущества отпадал сам собой.

      Выражаясь метафорически, можно было сказать, что Белль Ганес за несколько дней до смерти указала на своего убийцу. Если до этого времени поведение Рэя Лэмпхиара, хотя и казалось подозрительным, но могло быть объяснено вполне невинными соображениями [в том числе и банальными совпадениями], то после заявления нотариуса бывший батрак однозначно превращался в главного подозреваемого. Поздним вечером 28 апреля шериф Смутцер сообщил журналистам местных газет о том, что Лэмпхиар будет арестован без права выпуска под залог и изобличающие его улики представляются весьма весомыми. И уже в утренних выпусках газет, датированных 29 апреля, появились первые сообщения о предполагаемой причастности Рэя Лэмпхиара к гибели семьи на ферме в округе Ла-Порт.

      Первые газетные сообщения о событиях, связанных с пожаром на ферме Белль Ганес. Слева: заметка в вечернем выпуске от 28 апреля 1908 г. с лаконичным рассказом об уничтожении жилого дома сильным пламенем и возможной гибели в огне целой семьи. Справа: статья в утреннем номере от 29 апреля, информировавшая читателей о подозрениях в отношении Лэмпхиара, коего власти уже в те часы связывали с гибелью владелицы фермы и её троих детей.

      Белль имела трёх родных детей – двух девочек и мальчика. Девочки родились в первом браке – это были Люси Бергли Соренсон (Lucy Bergliat Sorenson), 11 лет, и Миртл Адольфина Соренсон (Myrtle Adolphine Sorenson), 2-я годами младше. Мальчик – 5-летний Филип Алекс Ганес (Philip Alex Gunness) – был рождён от 2-го мужа, который, правда, скончался до появления малыша на свет. Кроме того, Белль растила и приёмную дочь – 14-летнюю Дженни Олсен (Jennie Olsen). Последняя, как показали соседи, некоторое время уже не жила на ферме,