Свадьбы не будет, светлый!. Анна Солейн

паузой, я огляделась. Проклятый! Как я и предполагала, тут даже паутины нет, стены и потолок – белые, а на новенькой, выглядящей безопасной (никаких капканов и ловушек) мебели – ни пылинки.

      Еще и углы в комнате все проглядываются… И проклятий никаких нет, светлые же. Скукотища.

      Хотя…

      Выражение покрытого каким-то зеленым кремом лица Ребекки слегка примирило меня с действительностью. Она моргала, хватала ртом воздух и, кажется, вот-вот готова была разразиться криком, но тишину неожиданно прервал Сэмюэль:

      – Ч-ч-что? Т-т-ты сказал? М-м-медея? Т-т-т…

      Он стоял у окна в одной пижаме и переводил взгляд с Лайтвуда на меня и обратно.

      – Зови меня мамой, – доверительно прошептала я, обернувшись.

      Сэмюэль выглядел так, как будто вот-вот готов был хлопнуться в обморок.

      Мне его даже стало жалко.

      Я тут же отогнала от себя ненужную эмоцию.

      – Хотя… можно, я лучше за него замуж выйду? – спросила я у Лайтвуда.

      А что? Сэмюэль хоть понятный. Вон, бледный, заикается. Что еще надо для счастья в браке? К тому же он обещает быть недолгим.

      – Нельзя, – ухмыльнулся Лайтвуд. – Видишь ли, мы уже помолвлены. Я, считай, дал слово Триединому, что возьму тебя в жены.

      Когда он это сказал, кольцо на моем пальце как будто накалилось. По телу пробежал жар, и я почувствовала, что краснею. Как… какая-нибудь светлая!

      – Так забери свое слово обратно!

      – Не могу, – лицо Лайтвуда стало целомудренным и скромным. – Я ведь Верховный светлых – какой пример я подам, отказываясь от своего слова?

      – Райан Даниэль Лайтвуд! – вдруг вступила в дело Ребекка. – Немедленно объяснись! Что эта вздорная барышня здесь делает?! И что значит – «невеста»?!

      М-м-м… «Вздорная барышня»! А она мне начинает нравиться. Приятно, когда кто-то оценивает меня по достоинству.

      Лайтвуд почесал бровь кончиком большого пальца. Когда он поднял руку, в рукаве мелькнуло что-то серебристое. Это… та самая змея? Он теперь ее в рукаве носит? Его… самый большой кошмар, который я наколдовала, чтобы его отвадить?

      Этот светлый меня с ума сведет! Должна же найтись и на него управа?

      – Я планировал рассказать о будущей свадьбе на завтраке, – сказал он.

      – Но она темная! – возмутилась Ребекка.

      – Да, я заметил. Рад, что мы так быстро прояснили этот момент.

      Ребекка задохнулась от возмущения.

      – Но… она в постели твоего сына! Райан! Ты… уму непостижимо! Что бы на тебя ни нашло, ты должен немедленно разорвать помолвку! И – Сэмюэль! Во имя Триединого, что было у тебя на уме, когда ты связался с этой… – Ребекка запнулась, очевидно, проглатывая рвущиеся на язык слова, – девушкой! Вы оба – с ума сошли! Вы же светлые! Отец и сын! Гордость рода! А ты, Сэмюэль, будущий Верховный!

      Ай-ай-ай, Сэмюэль, про себя поцокала языком я.

      Украдкой оглядываясь, я успела заметить, что лицо Сэмюэля после слов Ребекки о титуле Верховного сморщилось, как от зубной боли.

      Интересно.

      В этот момент в