Золотая коллекция классического детектива (сборник). Эдгар Уоллес

может похвастаться: его присутствие было таким же важным, как и его отсутствие. Этот огромного роста толстяк (полнота его поражала не меньше, чем рост) был одет во все черное. Он не носил даже часовой цепочки или перстня, которые могли бы оживить черноту фрака. Его седые волосы на немецкий манер были гладко зачесаны назад. Красное, энергичное и одухотворенное лицо миллионера могло бы показаться детским, если бы не эспаньолка, которая придавала ему вид театральный, даже мефистофельский. Однако недолго собравшиеся в салоне созерцали знаменитого американца, его непунктуальность давно уже стала привычной, поэтому высокого гостя сразу же направили в столовую в сопровождении леди Галлоуэй.

      В целом чета Галлоуэев держалась благодушно и открыто, но у них имелся повод и для беспокойства. Когда леди Маргарет не взяла под руку этого проходимца О’Брайена, а благопристойно вошла в столовую с доктором Симоном, отец ее облегченно вздохнул. И все же старый лорд Галлоуэй чувствовал себя не в своей тарелке, а порой едва не срывался на грубость. Во время обеда выдержка не изменяла ему, но, когда после сигар трое молодых мужчин (доктор Симон, священник Браун и этот ужасный О’Брайен, изгой в иностранной форме) исчезли, чтобы поговорить с леди или покурить в оранжерее, английский дипломат совершенно утратил дипломатичность. Каждые шестьдесят секунд его пронзала мысль о том, что проходимец О’Брайен каким-то образом подает Маргарет знаки. Он даже не пытался представить себе какие. За кофе его оставили с Брейном, седовласым янки, который верил всем религиям, и Валантэном, седоватым французом, который не верил ни одной. Они могли спорить друг с другом, но ни тот, ни другой не видели в нем сторонника. Через какое-то время, когда их «прогрессивный» спор перерос в скучные словопрения, лорд Галлоуэй тоже встал и вышел из столовой, намереваясь направиться в гостиную, однако по дороге сбился с пути и минут пять-шесть бродил по длинным коридорам, пока не услышал наконец высокий наставнический голос доктора, потом приглушенный голос священника и взрыв всеобщего смеха. «Наверное, тоже спорят о науке и религии», – со злостью подумал лорд. Однако, едва открыв дверь в салон, он увидел лишь одно – то, чего там не было. Он увидел, что в салоне нет майора О’Брайена и леди Маргарет.

      Выйдя из гостиной с тем же нетерпеливым волнением, с каким покинул столовую, лорд Галлоуэй снова прошел по коридору. Желание защитить дочь от этого ирландско-алжирского кривляки стало для него назойливой, даже болезненно-навязчивой идеей. Оказавшись в глубине дома, рядом с кабинетом Валантэна, он удивился, встретив дочь, которая быстро прошла мимо него с бледным лицом и насмешливой улыбкой. Новая загадка! Если она была с О’Брайеном, где сам О’Брайен? Если она была не с О’Брайеном, то где она была? Снедаемый страстным стариковским подозрением, лорд, держась за стену, на ощупь двинулся дальше, в глубину дома, где свет не горел и царил мрак. Наконец он нашел коридор, ведущий в сад. Ятаган луны уже изрубил и разогнал