Война потерянных сердец. Книга 2. Дети павших богов. Карисса Бродбент

Я нырнула в музыку, в танец посреди зала. А когда увидела наконец, как отец, поднявшись, понемногу продвигается к выходу, – когда я увидела его в тихом коридоре, вглядывающимся в каменные тени тоннелей Удела, – то погналась за ним, чтобы тут же, застеснявшись, остановиться в нескольких шагах.

      У меня уже нашлись причины усомниться в собственных словах – слишком часто я говорила сгоряча, не подумав. Я стояла и молчала.

      – Что тебе, Эф?

      Он не обернулся. Смотрел вглубь коридора, такую темную, что казалась черной стеной.

      – Куда ты смотришь?

      – На Удел. Иногда, когда мир кажется опасным и ненадежным, я просто… смотрю.

      Он прижал ладонь к каменной стене. При этом незначительном, таком знакомом движении что-то во мне встрепенулось. «И я так же!» – вскричала ребяческая часть моего существа, словно цепляясь за ниточку сходства.

      Я прочистила горло:

      – Служить Уделу – большая честь. Великая честь. Спасибо тебе.

      Отец оглянулся на меня, – клянусь, в его глазах мелькнула искорка жалости.

      – Что бы ты ни думала, Эф, я действительно вижу в тебе… большие способности. – Его внимательный взгляд упал на мою протянутую руку, на лес темных крестов на предплечье. – Просто ты не умеешь ими воспользоваться.

      – А разве могло быть иначе? – тихо ответила я. – Ты можешь себе представить, что могло быть иначе?

      Я вся сжалась, едва он открыл рот. Опять задала вопрос, которого задавать не следовало, и знала, что от ответа будет больно.

      – Бесполезно грезить несуществующим.

      – А все-таки я твоя дочь. – Я сдвинула рукав на правой руке, покрытой не крестами, а чернилами и выпуклыми шрамами, рассказывающими историю моих предков. – Твоя история у меня на коже, как и в крови.

      – Если бы кровь несла в себе лишь историю предков…

      Я вздрогнула. Вот оно. Я знала, что услышу, но каждый раз ответ причинял боль.

      Только потому, что был и оставался правдой.

      Отец повернулся ко мне. Лицо его было непривычным, выражало что-то непонятное, но много более глубокое, чем обычное для него холодное равнодушие. Не знай я правды, могла бы принять это за теплые чувства. Или… за сожаление.

      – Мне действительно хотелось бы, чтобы все обстояло по-другому, – сказал он. – Но ты замарана богами. Ты знаешь, почему тебе невозможно быть тиирной…

      – Не хочу я быть тиирной, – прошептала я. – Я хочу быть тебе дочерью.

      Отец отвел глаза, будто мои слова задели что-то очень личное, и я сразу пожалела о сказанном. А когда он снова заговорил, голос был размеренным и чужим, так что я возненавидела свою искренность, оборвавшую ту мимолетную связь.

      – Эф, мы стоим на развилке. На перекрестке, от которого расходится много залитых кровью дорог. Тебе поручено важное дело, его исход решит, ведет ли к крови наша дорога. Я не доверяю этому вишраи. Наблюдай за ним. А кроме того, ищи правду. Сидни на тебя полагаются. – Помолчав, он добавил: – Я на тебя полагаюсь.

      Помимо воли, я упивалась последними словами. Я не надеялась их услышать.

      Он