Откуда ты, Русь? Крах норманнской теории. Сергей Лесной

т. е. воздать «кесарево кесарю и Божие Богови». Язычество, затем двоеверие, на Руси были, и у нас нет никаких оснований для отрицания или замалчивания этого.

      «Слово» безусловно яркое произведение, более близкое к язычеству, чем к христианству, элементы же христианства в «Слове» крайне немногочисленны, необыкновенно кратко изложены и носят характер вставок, сделанных переписчиками, чтобы как-то сдобрить, сделать более приемлемым для христианина это произведение. Как мы увидим ниже, все упоминания, связанный с христианством, чрезвычайно подозрительны в смысле их аутентичности.

      Никто не может отрицать того (и вместе с тем никто не подчеркнул того), что дух христианства, более того дух вообще религиозности совершенно отсутствует в «Слове». Употребляются только отдельные слова, говорящие о христианстве или язычестве, но идеи религиозные игнорируются полностью.

      Заметьте: русичи не молятся. Не молились они перед походом, хотя ясно было, что идут на большое и опасное дело – вглубь половецких степей. Не молятся они и ранним утром перед первой стычкой (допустим, не было времени, враг уже был в виду).

      Когда ранним утром следующего дня русские увидели несметные силы половцев и «ужаснулись», тогда, естественно, должна была явиться мысль помолиться Христу ли, Перуну, все равно, – ясно было, что конец приходит. Но «Слово» о молитве даже не заикается.

      Когда полки были построены к бою, Игорь сказал, согласно летописи: «Братьи, сего есмы искали, а потягнем!», т. е., «этого мы искали, так возьмемся!» О Боге ни слова!

      Но вот разгром произошел, беда свалилась на Русь, певец не скупится на слова, отражающие печаль Руси, но о том, что русичи молятся, хотя бы о душах погибших, о спасении раненых и плененных – ни слова! Более того: поражение Игоря открыло половцам ворота на Русь. Русь (особенно Северщина) осталась без князей и войска, опасность нависла ужасная, половцы излетели. Молятся русичи о своем спасении? «Слово» упорно молчит, молчит многозначительно. Конечно, русичи молились, но автор «Слова» глух к подобного рода действиям, и он их игнорирует.

      Вот Игорь в плену, израненный, униженный, жизнь его в опасности, кажется чего больше, остается только молиться и летопись влагает в его уста тягчайшие укоры его самому себе: «нет, недостоин я жизни» и т. д.

      «Слово» же молчит, молчит упорно. Мог ли христианин автор обойти подобные моменты молчанием? Нет, конечно, нет!

      Вот Ярославна получила ужасное известие: муж ранен, в плену и, может быть, никогда не вернется, муж, которого она любит всей душой, с которым она не пожила и года. В неописуемой тоске, рано утром, она уходит от людей на уединенную стену Путивля и изливает всю свою душу в мольбе: к… солнцу, ветру и Днепру!

      О Боге, христианском Боге, о Богородице, о святой Троице, о святых, о своей святой, святой Ёвфросинии – ни слова!..

      Есть исследователи «Слова», до сих пор считающие, что оно христианское