Елена Троянская. Маргарет Джордж

переплетены эти цветы, должны переплестись оба ваших рода.

      Она кивнула своей помощнице, и та поднесла золотой кувшин.

      – В этом кувшине – священная вода Кастальского источника из Дельф. Наклоните головы. – Жрица полила немного воды нам на волосы. – И да пребудет с вами высшая мудрость во веки веков.

      Размотав красную нить со своего запястья, жрица попросила нас дотронуться до нее.

      – Тот, кто коснулся этой нити, прикоснулся к поясу верности. И да пребудет с ним правда во веки веков.

      Жрица подозвала другую помощницу, и они вдвоем обошли нас, держа сосуды с курительными благовониями.

      – Пусть наши молитвы дойдут до богов.

      Мы молчали. До сих пор я не произнесла ни слова.

      – Закройте глаза, обойдите друг вокруг друга, – приказала нам жрица, что мы и выполнили, спотыкаясь. – Да пребудете вы членами одного круга и одного рода во веки веков.

      Опять мне не задали никаких вопросов, от меня не попросили никаких обещаний.

      – Отныне она принадлежит тебе, – резко произнесла жрица. – Возьми ее за руку.

      Менелай протянул руку и сжал мое запястье: этот ритуальный жест означает, что мужчина добыл себе жену. Он восходит к тем временам, когда мужчины похищали женщин, а теперь, конечно, носит символический характер.

      Потом Менелай сделал свой личный жест. Он подозвал слугу, тот протянул резной деревянный ящик. Открыв его, Менелай вынул массивное ожерелье из золотых колец, которое показывал Агамемнон. Менелай благоговейно поднял его и надел мне на шею. Ожерелье легло мне на плечи, тяжелое, как ярмо. Нижние кольца свешивались на грудь. Я почувствовала бремя супружества, и оно придавило меня к земле.

      Количество и блеск золота поразили людей, я бы сказала – ослепили их. Они ничего не видели, кроме сияния этого желтого металла.

      Мы вернулись во дворец, и начался брачный пир. Вся центральная часть дворца вместе с мегароном преобразилась. Цветущие ветви мирта и розовых кустов обвивали колонны, воздух благоухал, гостей повсюду встречали огромные гирлянды живых цветов. Все желающие могли принять участие в пире, предаться беззаботному веселью, прежде чем отправиться в обратный путь к своим крепостям, окруженным серыми каменными стенами, к своим островам, омываемым морскими волнами.

      Отныне я буду путешествовать в сопровождении Менелая, а не отца. Отныне и всегда будет так. Я неуверенно протянула ему руку. Он пожал ее и не мог не заметить, как она холодна, нежно притянул меня к себе, прижал к своей груди и прошептал:

      – Никак не могу поверить, что ты моя. Не могу поверить, что всегда, всю жизнь, мы будем просыпаться рядом.

      Я тоже не могла в это поверить.

      – Сейчас нужно думать о сегодняшнем вечере и о завтрашнем утре, – только и ответила я.

      Но что о них думать – я не знала. Я не была готова. Я понятия не имела, как доживу до утра.

      – Послушай, брат! – весьма кстати прервал нас Кастор.

      Менелай оглянулся на зов. К счастью, мы принадлежали не только друг другу, по крайней