Полночь в Малабар-хаусе. Вазим Хан

хоронить умершего вождя.

      Домой она отправилась, когда оставался всего час до рассвета. В голове ее вертелась одна-единственная мысль: почему из всех полицейских участков Лал решил позвонить именно в Малабар-хаус? В конце концов, пускай даже власть имущие никогда этого не признают вслух, их подразделение составляли сплошь неудачники, которых сочли непригодными для более достойного назначения и только поэтому собрали вместе.

      Эта мысль продолжила преследовать Персис даже во сне.

      3

      3 января 1950 года

      Не прошло и трех часов, как Персис проснулась и увидела, что рядом лежит Акбар и беззаботно глядит на нее ослепительными зелеными глазами, которые в свое время и покорили ее сердце. Он потянулся мордочкой к ее лицу, явно желая приласкаться, и Персис, поморщившись, подняла руку, чтобы его отогнать.

      – Ну уж нет.

      Обиженный кот смерил хозяйку холодным взглядом, затем отвернулся и улегся на мягком пуховом матрасе поудобнее.

      Персис села, потянулась и, оставив серого обжору дуться, отправилась в ванную.

      Угольный нагреватель снова не работал, и от бодрящего холодного душа руки Персис сразу покрылись гусиной кожей. Она быстро натянула униформу цвета хаки, собрала волосы в привычный пучок, сунула под мышку фуражку, проверила состояние револьвера, вернула его на место в кобуру и отправилась в гостиную.

      Тетя Нусси вовсю суетилась на кухне.

      – Присаживайся, милая, – пропела она. – Все почти готово.

      Отец Персис, Сэм Вадиа, даже не потрудился оторваться от шахмат. Он был поглощен игрой со своим постоянным спарринг-партнером, доктором Азизом Шаукатом, известным в своих кругах специалистом по почечным заболеваниям.

      Когда вошла Персис, доктор как раз говорил ее отцу:

      – Не налегай так на виски. Побереги себя, иначе твоя печень однажды раздуется, как воздушный шар.

      – И замечательно, – отозвался Сэм, подхватывая ладью и воинственно передвигая ее по полю. – Значит, там появится больше места для виски.

      – Зря стараетесь, дядя Азиз, – сказала Персис, наклоняясь и нежно целуя отца в щеку. – С Новым годом.

      – Сколько можно просить не называть меня дядей? Я, между прочим, фланер и бонвиван в самом расцвете сил!

      Тетя Нусси поставила на стол дымящиеся тарелки с пряным рыбным кеджери. У Персис сразу потекли слюнки. Она и не помнила, когда ела в последний раз.

      – Не стоило так утруждаться, тетя Нусси.

      – Что может быть лучшим началом нового года, чем домашний завтрак для единственной племянницы?

      – Домашний завтрак у нас каждое утро, – пробурчал Сэм. – Потому что его готовит Кришна. Дома.

      Сколько Персис себя помнила, между ее отцом и младшей сестрой ее матери всегда царила молчаливая вражда. И только после смерти матери она узнала подробности.

      Тетя Нусси и ее сестра, мать Персис, происходили из парсов и были единственными дочерьми судоходного магната