Молох Мори. Мираниса

клочок земли. Путь начинался с церкви. Очевидно, лавочка предназначалась для мирян. Она располагалась чуть поодаль от главных ворот на кургане. Из-за возвышенности отчётливо виднелся задний двор храма. Внушительный, как и сама церковь.

      Вторая скамья казалась ещё более одинокой, чем предыдущая. Едва ли, кроме Мануса, кто-то забредал туда. По одну сторону виднелось аббатство, по другую – вечно тревожное море. На деле же, если спуститься чуть ниже с пригорка, то можно обнаружить маленький домик. Однажды отсюда вышел человек и больше не вернулся. Тем не менее жилище, пусть на самом деле пустующее, выглядело куда ухоженнее многих домов на Мори с обитателями внутри. Живыми, разумеется. Окна в доме были всегда чистые. Крышу кто-то регулярно убирал, чтобы в той не свили гнёзда. Ну, а позади домика раскинулся небольшой сад с цветущими жёлтыми цветами и бузиной. Кто-то, очевидно, регулярно срезал колючки с кустов и не забывал поливать весь палисадник.

      Третья лавка располагалась у сарая, который Бартлей обещал превратить в ночлежку для священника. Алистер, будучи хозяйственным мужчиной с несвойственными пастырю мозолистыми руками, сразу приметил, за что следует взяться, чтобы превратить лачугу в божеское место. А следовало починить многое: укрепить стены, залатать крышу и поставить новую дверь. Жители, по словам Тигана, согласились помочь пастырю. Тому нужно было лишь начать.

      Четвёртая скамья находилась рядышком с заброшенным почтампом. Администрация округа решила закрыть почту на Мори, потому что туда практически никто не писал. Как правило, те, кто уезжал, делали это навсегда, обрывая все концы. Редкую канцелярию доставляли через паромщика: газеты и журналы прибывали с запозданием в несколько недель, а то и месяцев. Вот и узнавали морийцы о мире и о войне с отставанием.

      У пятой находился дом самого Мануса, а у шестой – Районы. Седьмая лавочка подпирала собой боковую дверцу в таверне "У Ионны". А восьмая была окружена множеством домиков, в одном из которых жила Эдалин с мужем и дочурками. Вокруг девятой не было ровным счётом ничего. Находилась та у самого края отвесной скалы. Если её придвинуть чуть ближе к пропасти и умудриться усесться, не свалившись, то ноги так и будут свисать с обрыва. Глядела она на море. И не находила в нём ничего.

      На десятой лавочке любил отдыхать предыдущий настоятель, так как находилась она неподалёку от его дома. Алистеру однако никто не объяснил, почему нельзя поселиться в нём. Однако обиталище явно пустовало.

      Три последние скамьи тропками вели к единственному причалу. Очевидно, морийцы умудрились приволочь их сюда, дабы дожидаться паромщика. Возможно, чтобы первыми урвать газеты или тушёнку. Очереди, должно быть, тянулись дальше трёх лавочек.

      Ну, а последняя. О ней толком никто и не знал. Вернее, знали, но позабыли потому, что на глаза та и не попадалась. Находилась она тоже у доков, только внизу, под подмостками. Передние её ножки омывались морем. К одной из них была привязана шлюпка, ожидающая того, кто никогда сюда