Все совпадения случайны. Рени Найт

ощущение, что не стоило приходить сюда, что не было у меня права вмешиваться. Это территория Джонатана.

      Какое-то растение перед входом в его квартиру завяло. Его давно не поливали. Я вставил ключ в замочную скважину. Чтобы открыть дверь, нужно было, наверное, обладать известной сноровкой, во всяком случае я возился, казалось, целую вечность и все это время ожидал, что кто-то похлопает меня по плечу и спросит, что мне здесь нужно.

      Уже на пороге в ноздри мне ударила страшная вонь. Просто невыносимая. Что-то гнило, что-то умирающее или уже мертвое. Я сразу прошел в кухню, решив, что запах исходит от мусорной корзины, но она была пуста. На столе стояла ваза с цветами. Цветы были поникшие, увядшие, ломкие, на том месте, где в вазе когда-то была вода, остался лишь зеленый ободок. Я затоптался на месте, решая, могу ли я их выбросить. Потом перешел в гостиную, сел на диван и огляделся. Повсюду можно было заметить следы женского присутствия. На столике у окна тоже стояли цветы. Уродливые, безжизненные, иссохшие, их стебли взывали, казалось, к сочувствию их несчастной судьбе. Женское присутствие. Я не стал их трогать. Не я их сюда поставил. Они не имели ко мне никакого отношения.

      У входа в спальню Джонатана я вообще едва не задохнулся. Кровать была не застелена, скомканное пуховое одеяло сползло на пол. Покрывало темно-синего цвета, простыня – темно-бордовая. Все это напомнило мне школьную форму: добрые черные цвета, благодаря которым не видна никакая грязь. Вонь исходила из угла, где стоял стол Нэнси. Зажимая ладонью нос и рот, я подошел поближе. Вот оно. Тельце. Истлевающее тельце. Сломанная шея, открытый рот, оскаленные зубы, и – гнилостный запах разлагающейся плоти. Мне следовало сразу понять. Смерть. Подобно похотливому коту, давно покинувшему место действия, она всегда оставляет свое зловоние – зловоние хищника. На кухне я нашел пластиковый мешок и, используя его как перчатку, поднял с пола мышеловку с мышью и бросил ее в мусорную корзину.

      Я вернулся в спальню и сел за стол Нэнси. Он поменьше моего, так что колени у меня едва не упирались в его крышку. Джонатану было бы, наверное, еще неудобнее: я представил себе, как при своем шестифутовом росте он пытается втиснуть свои крепкие ноги в узкое пространство, принадлежавшее некогда его матери. Я порадовался, увидев следы былого ухода. Никаких тебе гниющих цветов. Никаких кружков от чашек или стаканов с водой, просто ровный слой пыли. Бумага сложена на столе ровными стопками, рядом – фотография, на которой изображены мы с Нэнси. Мама и папа. Муж и жена. Двое влюбленных. Двое любимых.

      Я щелкнул выключателем настольной лампы, но патрон в ней был пуст. После этого я приступил к делу. Потянул на себя верхний ящик и заглянул внутрь: пусто, если не считать огрызка карандаша и сломанной шариковой ручки. Я прочесал остальные ящики и тоже ничего не обнаружил. Остался один, самый маленький. Притулившийся под крышкой стола, он соединял две тумбы – эдакое дупло. Ящичек оказался заперт. Я вставил ключ, повернул его, немного отодвинул стул в сторону и потянул ручку