Планета Богов. Роман Воронов

и дочь, взявшись за руки, спускались к маленькому дому, притулившемуся к старому вязу у подножия скалы. Если бы не желтый глаз светящегося окна, обнаружить в ночном мраке его было бы невозможно.

      – Папа, ты встречал когда-нибудь Богов? – малышка беспрестанно дергала мужчину за руку.

      – Идем скорее, мама заждалась, – пробовал отнекиваться отец, но скачущее, как мячик, возле него юное создание не отставало:

      – Ну папа, скажи, встречал?

      Мужчина остановился:

      – Только одного, и очень давно.

      – Где? – Во тьме неподдельным восторгом зажглись две зеленые звездочки.

      – Тут, неподалеку, – отец махнул рукой в сторону вершины.

      – И что он тебе сказал? – девочка затаила дыхание.

      – Он просил воды. – Голос мужчины дрогнул, он прижал к себе дочь и, еле сдерживая слезы, произнес: – Это же планета Богов, и им нравится пить чистую, родниковую воду.

      Вавилон внутри меня

      Поведай, странник, отчего грязны одежды

      Твои и кровь, когда нет войн, струится по рукам?

      Мы башню миром строили, в надежде

      Когда-нибудь приблизиться к Богам.

      Но Глас Небесный беспощаден к смертным,

      Не отпускает сердце погребальный звон.

      Куда же ты теперь? За подвигом ответным,

      Внутри меня остался Вавилон.

      Не убоявшийся одиночества рано или поздно познает Тишину, а она, дева капризная, молчащая, когда желает, сколько ни напрягай слух, ни зажмуривай глаза и ни натирай виски чем попало, вдруг оценит терпеливое ожидание да и сдастся, нашептывая еле слышно полунамеками, присказками и замысловатыми оборотами, выдаст все тайны, что хранила за гобеленами беспробудной птичьей трескотни, в прозрачных сундуках журчащих по весне ручьев, под семью замками свистящих от удали и безрассудства западных ветров.

      Все, умолкаю, ибо начинает вещать она, дева, обряженная в одежды из наших ожиданий. Послушаем.

      Хочешь знать, что сказал Господь Бог сыну своему Адаму, прежде чем изгнать его из пределов Эдема?

      – Суть твоя, Адам, всегда будет стремиться вернуться ко мне, прикоснуться стоп моих, обрести потерянный Рай, но одна часть ее (сути) выберет путь проявления крыльев любви за спиной и Вознесения, а другая, та, что заставила тебя вкусить запретное Яблоко, займется возведением Башни, лестницы в небо, дабы подняться ко мне без усилий и испытаний, но хитростью и гордыней.

      – Какой же путь выбрать мне, Отец?

      – Его определишь уже не ты, ибо дело свое уже сделал, но сыновья твои.

      – Какой из путей более люб тебе, Отец, поведай, дабы мог я говорить о нем потомкам?

      – Для меня нет разницы меж ними, обе дороги проходят через Врата Страданий, Крыльям Света предшествует деревянная перекладина, а Башне никогда не быть завершенной…

      Догадываетесь, кто заложил фундамент Вавилонского Исполина? Правильно, Каин. Вы, потомки строителей Башни в Вавилоне, лишенные (утратившие) ангельского