Ботаники не сдаются. Янина Логвин

Я рад, что с тобой все в порядке, э‑э…

      – Катя! – я не постеснялась напомнить.

      – Катя. Просто забудь все что случилось, договорились? Прощай.

      Он шагнул было в сторону, но снова с удивлением споткнулся об меня.

      – Что за…

      Но‑но! Не так быстро, гарант моей карьеры ученого! Какой прощай, когда мы только нашли друг друга?! Я снова широко улыбнулась, показав парню, что у меня и клычки имеются. Часто‑часто заморгала и томно вздохнула, совсем как дамы из кино пятидесятых, поправив на носу очки.

      Воробышек пригорюнился. Даже уголок губ провис. Он что, решил, что я уже влюбилась?

      – Э‑э, послушай, Катя, а вот это ты зря. Лучше не надо.

      Точно решил!

      – А у меня для тебя сюрприз есть! – выпалила. И повторила загадочно: – Сюрпри‑из!

      Вот с Лялькой бы приёмчик в два счета сработал! Сразу бы глаза загорелись, а Ваньку даже не проняло.

      – Только не говори, что решила сообщить о моем подвиге студенческой газете или что‑то в этом духе, – хмуро предположил парень и вдруг напрягся. – Что? Неужели решила?

      А то!

      – Ваня, не стану врать, – гордо подняла подбородок. – Именно так! Я собираюсь сделать тебя героем!

      Ого, как громко стукнула о подбородок челюсть, даже я вздрогнула! Или это ключи о пол грохнули?

      – Меня, *запикано*… кем? Чего‑о? – синие глаза распахнулись.

      Точно! Ключи вместе с рюкзаком. Я подняла с пола чужие предметы и сунула Воробышку в руки.

      – Вань, ну это же здорово! Подумай сам! Меня не каждый день спасают такие парни, как ты! Так и вижу заголовки в газетах, развешенные по всему университету «Воробышек – наш герой!» И твое фото в фонтане в мокрой майке во весь рост. Это же так романтично! – прижала руки к груди, мечтательно засмотревшись в потолок. Опомнилась: – У меня и знакомые в редакции есть! Ты теперь, можно сказать, мой кумир! Да наша встреча с тобой – вообще Судьба! Чувствуешь? – и снова глазками хлоп‑хлоп, и улыбочку в пол‑лица, как у доктора Ливси.

      Странно. Что‑то на него не действует мое обаяние. Может, все дело в очках?

      Ванька вдруг очнулся, напыжился, сгреб меня в охапку и встряхнул за шиворот.

      – Э‑э‑эй! Осторожнее! – возмутилась я. Смотри, какой вспыльчивый. – Может, тебя психологу показать, Воробышек? Тебя случайно дог не покусал? То‑то он мне сразу не понравился!

      – Слушай, ты! Мелочь очкастая! – прорычал Ванька, нависнув сверху. – Как там тебя? Уфимцева? Ты откуда такая взялась?! А ну топай себе, куда шла, вместе с советами! Видит она! Я тебе дам героя! Я тебе такого кумира покажу, что вся твоя романтика на корню засохнет! Вместе с чувствами! Брысь отсюда!

      – Э‑э, а как же газета? А майка, которая мокрая? – но ножки послушно затопали по полу, перебирая досочки. Ну и силища! – Ваня, а как же судьба?!

      – Что‑о?

      Меня снова невежливо встряхнули и развернули. Синие глаза под темными бровями сощурились, а желваки красиво натянулись.

      Таракан‑таракан‑тараканищще!

      – Еще раз