Семья для нефтяного магната . Олли Серж

Константин.

      – Нет, – мотаю головой и чувствую, что в горле совсем пересохло. – Чаю с сахаром. Если можно, – добавляю, смущаясь.

      – Можно, – кивает он.

      Огибает диван, на котором я сижу, пересекает зону небольшого бара, совмещенного с гостиной, и подходит к кухонному гарнитуру.

      – Чёрный, зелёный? – повышает голос.

      – Чёрный, – отвечаю.

      Осматриваю обстановку дома и ловлю себя на том, что, как школьница, все время возвращаюсь взглядом к мужской спине в белой рубашке. Широкая… Она заканчивается необъятными плечами и сильными руками.

      Рывком отвожу глаза. Позор, Назима. Аллах дал тебе зрение не для того, чтобы ты рассматривала чужих мужчин. Хотя разве после того, что я уже натворила, мне может быть что-то страшно?

      Нахожу себя в отражении большой плазмы на стене и понимаю, что на голове нет платка. Прическа растрепалась, верхние пуговицы платья на груди расстегнуты, на ногах нет обуви. Ооо… Судорожно пытаюсь хоть немного привести себя в порядок. Нет, не для того, чтобы нравиться Константину, а потому что… Ой, Назима, себе ты можешь врать сколько угодно, а вот Аллах… он все знает.

      – Держи свой чай, – возвращается Константин с кружкой и протягивает ее мне.

      Врезаюсь взглядом в его крепкие предплечья, переплетенные красивым рисунок вен, и вдруг понимаю, что именно эти руки принесли меня на диван. Трогали. Прижимали к их хозяину…

      – Платок, – шепчу, чувствуя, что сейчас сгорю от стыда.

      – Он упал на землю во дворе, – пожимает плечами Константин. – Да и жарко в доме. Я бы тебе ещё посоветовал побрякушки все с себя снять. Сразу легче станет.

      Отрицательно качаю головой.

      – Чай то будешь? – теряет терпение он.

      – Да, спасибо, – спохватываюсь.

      Не поднимая глаз, забираю кружку и торопливо подношу ее ко рту. Руки трясутся.

      – Горячий! – предупреждающе рявкает Тихомиров, но от этого становится только хуже.

      Я вздрагиваю и выливаю кипяток себе руки, колени и бедра.

      – Ай… – шокировано вскрикиваю.

      Константин подлетает ко мне, вырывая из рук чашку и шипя ругательства.

      Кожа под платьем начинает гореть.

      – Немедленно снимай одежду, – командует он и быстрым шагом удаляется на кухню.

      Снять платье? Как? Остаться в белье перед чужим мужчиной? Боль смешивается с паникой, и я просто задираю подол платья, оголяя колени. Но с рукавами такой фокус не проходит. Слишком узкие. Ааа, как же больно! Печёт!

      – Я сказал тебе снять одежду! – возвращается ко мне Константин и держит в руках какой-то белый баллончик.

      – Нельзя, – закусываю губу и чувствую, как по щекам начинают течь слёзы. – Перед чужим мужчиной…

      – Идиотка… – подкатывает глаза Константин. – Хочешь, чтобы кожа слезла? Думаешь, что я женщин голых не видел?

      Я даже не успеваю ничего сообразить, когда он подхватывает подол моего платья и одним рывком, будто бумагу разрывает его по шву до бёдер. Точно также бескомпромиссно поступает с рукавами и обильно заливает