Врачебная тайна. Шанс на счастье. Кэти Свит

выхода все равно нет и помощи больше ждать неоткуда. А спокойно смотреть, как Марьям гробит людей, я не смогу.

      – Дмитрию Владимировичу? – удивляется Карпов.

      Он замедляет шаг, останавливается и разворачивается ко мне лицом.

      – Ты и с ним знаком? – в шоке смотрит на меня.

      – Мы начинали вместе, – поясняю спокойно.

      – Охренеть! – кидает в мою сторону красноречивый взгляд и заворачивает в приемное. Там гомон и гвалт.

      Я останавливаюсь перед входом в отделение, пишу старому другу сообщение с просьбой срочно приехать и только после этого выдвигаюсь вперед.

      Переступаю порог и… все эмоции исчезают. Смотрю на открывающуюся передо мной картину с холодной головой.

      Приемное забито людьми. Не протолкнуться!

      Тех, кто может подождать, просят отойти в сторону, к сожалению, помощь им сейчас никто не сможет оказать. Игнорируя стоны и слезы, пытаюсь оценить обстановку. Вдруг взгляд цепляется за стоящего напротив пустующего сестринского поста сотрудника “Скорой”.

      Рядом с мужчиной на каталке лежит ребенок, по внешнему виду которого сразу понятно – помощь очень сильно нужна. Направляюсь прямиком к нему.

      – Что тут у вас? – спрашиваю, всматриваясь в пострадавшего.

      – Мальчик. Пять лет. Тупая травма живота, – поясняет сотрудник “Скорой”.

      Он протягивает мне планшет, я мельком пробегаю по тому, что было сделано в отношении ребенка.

      – Обо что ударился? – спрашиваю у стоящего рядом со мной мужчины. Больше никого с мальчиком нет.

      – О подлокотник, – говорит осудительно.

      – Не был пристегнут? – уточняю. Ситуация ухудшается прямо на глазах.

      – Да, – подтверждает мои опасения.

      – Где родственники? – спрашиваю единственное, что меня сейчас волнует. Если моя догадка подтвердится, то у мальчишки шансы на выживание тают на глазах.

      – Без понятия, – пожимает плечами. – Он был с водителем, тот без сознания. Тяжелый. Его в “девятую” повезли.

      – Понял тебя, – все хуже и хуже. – Марьям! – громко кричу. Ответа, естественно, нет. – Мальчика забираю, – обращаюсь к ожидающему мужчине. – Готовь к операции, – передаю медсестре.

      Времени нет. На рентген очередь колоссальная.

      Смотрю на малыша, измеряю пульс и в очередной раз убеждаюсь, что прав.

      – Серег, – хватаю Карпова за рукав. Он как раз мимо проходит.

      – Что такое? – останавливается сразу же. Кидает на мальчонку мельком взгляд, и тут же принимается более внимательно изучать ребенка.

      – Тупая травма живота, – делюсь имеющейся у меня информацией. – Пристегнут не был.

      – Твою ж мать, – выдыхает обреченно. – Беру.

      Медсестра увозит мальчугана.

      – Я пока сам справлюсь, – отстраняю друга. – Иди, – киваю в сторону бегущей к нам медсестры. – Тебя.

      – А это, – показывает на Рузанову. – К тебе.

      – Да капец, – набираю в грудь чуть больше воздуха. – Марьям! – зову громко.

      Наконец, она меня слышит и останавливается.