Врачебная тайна. Шанс на счастье. Кэти Свит

сухарь, но от ее сухости и предвзятости страдают все в семье.

      Обидно.

      – Карамельный капучино, – произносит Саша. – Как ты любишь, – протягивает напиток.

      С осторожностью, словно в стаканчике может быть не кофе, а бомба замедленного действия, принимаю напиток. Касаюсь картонного стаканчика ладошкой и тут же становится тепло.

      – Спасибо, Саш, – говорю нерешительно улыбаясь.

      – Пожалуйста, – отвечает, пряча усмешку в уголках губ. Он не спешит убирать руку от стаканчика, дожидаясь, чтобы я взяла его более уверенно.

      Даже в таких мелочах Хмельницкий продолжает заботиться обо мне. И видя его отношение, зная его самого, у меня в голове до сих пор не укладывается то сухое и сжатое сообщение, в котором Саша отправляет меня на аборт. А после присылает на него денег.

      Случайно соприкасаемся пальцами и от этого прикосновения по моему телу пробегает волна кипятка. Отдергиваю руку, будто ошпарилась.

      Подношу стаканчик к губам, делаю глоток и едва не стону от удовольствия. Как же вкусно!

      Хмельницкий видит мое блаженство и опять едва заметно ухмыляется.

      – Значит, ты Федя, – наклоняется к сынишке. Тот сидя в своей коляске играет с синим трактором, малыш увлечен.

      – Федя, – киваю, подтверждая.

      – Лис, почему ты не говорила, что Леха твой брат? – вдруг ни с того, ни с сего задает глупый вопрос.

      – Я и подумать не могла, что вы знакомы, – пожимаю плечами.

      – Почему? – не отстает.

      – Саш, я не привыкла играть в шпионов и выяснять знакомства всех вокруг, – огрызаюсь.

      Глупейший вопрос! Неужели нельзя понять, что в нынешнем мире, при всех технологиях, мы можем не знать круг общения друг друга.

      – Я не все вокруг, Лиса, – предупредительно рычит.

      – Не утрируй, – отмахиваюсь. – Я и подумать не могла, что ты знаешь моего брата! А если б узнала о вашем знакомстве, то отправила тебя на все четыре стороны и к себе бы не подпустила!

      – Ты и так это сделала, – заявляет, смотря мне прямо в глаза.

      – Конечно-конечно! – фыркаю, отворачиваясь. – Ты заслужил все, о чем я тебе написала!

      После его паршивейшего сообщения, я не сдержалась и написала все, что только думаю о подобных мужиках. Трусы! Безответственные! Жалкие трусы!

      – Я надеялся, что после спасения Степки ты возьмешь свои слова назад, – щурится, не скрывая своего недовольства.

      – Саш, давай договоримся, – резко разворачиваюсь и смотрю мужчине прямо в глаза. – О нашем прошлом просто забыли. Хорошо?

      От негодования и злости меня всю трясет. Неужели можно быть таким гадким?

      – Нет, – отвечает открыто.

      Нет?!

      Открываю и закрываю рот, хлопаю ресницами.

      От шока я потеряла дар речи.

      – Нет, Василиса, – произносит сурово. – У меня к тебе множество вопросов и один важнее другого.

      Саша пристально смотрит на меня и его взгляд проникает в подкорку.

      Я уже не так сильно уверена в своей правоте касаемо Хмельницкого. Когда он рядом, то поверить не могу, что Саша