Врачебная тайна. Шанс на счастье. Кэти Свит

Нас же уволят.

      – Это будет лучшим решением, – отрезаю. – Радуйтесь, если не подпадете под статью!

      Резко разворачиваюсь, беру ошарашенную Лису под локоть и увожу прочь от завравшихся и охреневших медсестер.

      – И часто у вас тут такое? – оглядываясь на причитающих девушек уточняет она.

      – Честно? – бросаю на нее суровый взгляд. Никак не могу совладать со своей злостью. – Подобное в первый раз.

      Лиса смотрит на меня чуть дольше, чем позволяют правила приличия, затем подается вперед и прижимается к моей груди. Я застываю в полнейшем шоке.

      – Ты все сделал правильно, – говорит, смотря мне прямо в глаза.

      – Только вот теперь смена осталась без медсестер, – констатирую факт. – Этих до пациентов я не допущу, пока не протрезвеют.

      – Я могу тебе чем-то помочь? – своим вопросом окончательно выбивает почву у меня из-под ног. – Как понимаю, домой пока ты не вернешься.

      – Не вернусь, Лис, – устало вздыхаю. – Я должен убедиться, что с пациентами все в порядке.

      – Понимаю, – улыбается нежно. – Слушай, а где дежурный врач? – озирается по сторонам.

      – Надеюсь, он на операции, – произношу единственное, что может спасти от разбирательства моего коллегу. Потому что если он где-то прохлаждается, то служебной проверки ему не избежать.

      Пусть я буду выглядеть полнейшей сволочью и негодяем в глазах нерадивых сотрудников, мне на это плевать. Главное, жизнь и здоровье вверенных нам пациентов.

      На остальное просто посрать!

      – Пойдем, отведу тебя к Степке, – приобнимая за талию веду Лису к сыну.

      Сначала сделаю то, для чего я приехал. С остальным буду разбираться чуть позже.

      – Помни, что я тебе сказал при входе в отделение, – обращаюсь к девушке. – Степа спит. Его не будить.

      – Угу, – кивает.

      – Почти пришли, – говорю.

      Лиса озирается по сторонам и видит сына, кровь тут же отливает у нее от лица.

      – Степа, – выдыхает и бросается к малышу.

      Глава 13. Василиса

      Мне кажется, нет ничего ужаснее и страшнее, чем видеть своего ребенка лежащего на койке в реанимации и увитого с головы до ног всевозможными трубочками, проводками и шлангами. Когда он сам едва дышит и каждый его вдох контролируется. Когда вокруг тьма врачей и медсестер, готовых броситься к нему и бороться за жизнь маленького человечка.

      Степка подключен к такому количеству аппаратов, что мне становится дурно. Даже в самом страшном сне не могло присниться подобное.

      Мой маленький… Сыночек мой… Родненький…

      – С ним точно все хорошо? – обращаюсь с наиглупейшим вопросом к Саше.

      Разве того, у кого все хорошо, держат в реанимации? Нет, конечно!

      Но не спросить я не могу. Меня разрывают на части отчаяние и паника. Они так и норовят утащить на самое дно, спрятать от меня даже самые слабые лучики надежды на спасение.

      – Со Степой все в порядке, – заверяет полным уверенности голосом.

      Понимаю, что безоговорочно ему верю.

      Хмельницкий словно чувствует