Любовь (не) предусмотрена. Елена Левашова

голос осуждающе бурчит и подталкивает меня:

      «– Ты взрослый человек. Успешная молодая женщина, бизнес-леди, красавица. Ты давно не боишься репортеров, интервью и общения с незнакомыми людьми. Ты преодолела этот страх, Ева. Всего добилась сама… А он… Это всего лишь Богданов. Жалкий червяк, не разглядевший в тебе сокровища. Не показывай ему свой страх. Будь этого выше».

      И тут внутренний голос облекается в голос моей Ириши и произносит почти то же самое, лишь убеждая меня в правильном решении. Нам надо поговорить… Возможно, я поступила нечестно, скрывая от Ильи сына…

      – Ева, это отец Саши? Или у меня в глазах рябит? Тогда вам непременно надо поговорить, Ев. Он имеет право знать. Что ему с этим знанием делать, пусть останется на его совести, но ты должна сказать.

      – Пока, Ирин, – киваю в ответ. Кладу купюры в папку со счетом за обед, медленно поднимаюсь и подхожу к столику Богданова.

      – А, обед закончился? Как-то быстро, – он отпивает глоток черного кофе и возвращает взгляд к экрану смартфона.

      – У вас пять минут, Илья Владимирович, – произношу решительно и опускаюсь на стул…

      Илья.

      Я не сразу вижу ее… Застываю на входе, погрузившись в атмосферу почти царственной тишины пафосного местечка. Официанты бесшумно снуют мимо важных гостей, боясь потревожить их покой, пианист тихонько играет, наполняя пространство звуками музыки, а гости так же тихо, благоговейно едят.

      – Вы бронировали столик? – шелестит хостес на входе.

      – Нет, меня ждет… знакомая, – отмахиваюсь, замечая Еву, сидящую неподалеку с какой-то женщиной.

      Дамочка раскрывает губы, чтобы ответить, но я срываюсь с места, не желая откладывать дело, за которым пришел.

      – Ева? – сжимаю пальцы на женском плече, стремясь отвлечь ее от задушевной беседы с подругой. Она так погружена в нее, что не замечает ничего вокруг.

      – Ева Андреевна, – при виде меня губы Евы изгибаются в подобии ухмылки.

      Мне хочется прилюдно послать ее подальше, развернуться и шумно пройтись к выходу… Так, чтобы пианист вздрогнул и сбился с ритма, а чопорные гости уронили на пол вилки… Но… есть проклятое «но», из-за которого мне приходится проглотить ее шпильку и сухо пробормотать:

      – Хорошо. Ева Андреевна, мы можем поговорить?

      – А с чего вы взяли, что я буду сегодня с вами разговаривать? Я же объяснила, куда вам надо позвонить.

      Ну да, ну да, слышали… Секретарю. И записаться на удобное ей время эдак в декабре…

      – Я подожду вас, Ева Андреевна.

      Лениво разваливаюсь в кресле за соседним столиком, сверля спину девиц взглядом. Она все-таки изменилась… Когда-то в призрачном прошлом пахла клубникой и молоком, а сейчас дорогим селективным парфюмом. И глаза… Пожалуй, уверенный жесткий взгляд делает ее старше. Как и прическа – высокий хвост с завитыми на концах волосами. Если бы только Ева знала, на что я сейчас иду… Унижаюсь, сижу и жду ее, как дурачок. Никогда так не поступал и никогда не поступил бы! Если бы не одно «но»…

      Оживляю