Одна ночь — Две тайны. Лена Лорен

задумываюсь о продолжении рода, о семье. Мне нужен ребенок. Чем скорее, тем лучше.

      А подходящей молодой бабы, да чтоб поплодовитей, днем с огнем не сыщешь.

      Я чрезвычайно принципиальный, когда дело касается женщин. Не люблю размениваться, но я далеко не железный.

      Начинаю уже загоняться. Искать другие пути решения проблемы, вплоть до суррогатного материнства.

      Раз не понравилась кандидатка на роль суррогатной матери, два, три, пятнадцать…

      Есть отталкивающие психологические факторы. Мне нужна та, которая не сломается психологически, которая вне всяких сомнений отдаст мне моего ребенка. Я в поисках той, которой нужны будут от меня только деньги и ничего кроме.

      В лучших традициях эскорт-услуг. С суррогатным материнство я жду такого же принципа: нашел подходящую кандидатку. Она забеременела. Выносила. Родила. Подтерлась. И ушла с миром при огромных деньгах налаживать свою жизнь.

      Принципы мои сходят на нет с каждой последующей попыткой, а положительной динамики никакой нет.

      Наверное, светофоры и созданы для того, чтобы люди вроде меня чаще окунались в свои проблемы. Чтобы они находили им решения, но…

      Но точно не в этот раз.

      На сей раз запрещающий сигнал светофора не даёт мне в полной мере погрузиться в свои мысли.

      Неожиданно дверь моей машины распахивается. В салон вместе с просочившимся в него приятных запахом дождя заваливается какой-то странный мешок.

      Не понял…

      – Прошу, поезжайте, – произносит "мешок" жалостливым голосом. Пацаненок, скорее всего. – Умоляю вас! Они же меня схватят сейчас!

      Перевожу быстрый взгляд в окно.

      Там, на улице, прямо на мою машину мчатся трое мужиков. И они явно не по мою душу.

      Тем временем красный свет сменяется зелёным, я переключаю передачу и давлю на газ, уезжая прочь от остановки.

      – Спасибо вам большое, добрый вы человек, – запыхавшись, говорит мешок.

      Ситуация предельно странная. Она требует незамедлительных разъяснений.

      Отъехав от той остановки примерно на два километра, я останавливаюсь в парковочном кармане какого-то первого попавшегося бутика.

      – Можешь выходить, – обращаюсь я немногословно, глядя на мешок в зеркало заднего вида.

      На заднем сиденье притаились и молчат.

      Это капает мне на нервы.

      Я разворачиваюсь вполоборота, включаю свет, чтобы видеть эти наглые глаза.

      И вот те раз.

      Баба молоденькая совсем. Дохлая до неприличия: ключицы её выпирают так, что тошно смотреть, щеки впали, одни глаза только видать.

      В огромных серых глазах стоят непролитые слёзы.

      Осматриваю: одета она в какие-то обноски не по размеру. Трясущими руками прижимает к груди буханку хлеба и пачку баранок.

      – Это не то, что вы думаете, – отчитывается она, виновато отводя глаза в сторону. – Я не украла их.

      – Да? И поэтому охрана супермаркета бежала за тобой следом? Потому что ты их не украла?

      – Я одолжила их, – надувает она губы, сейчас тут сырость разведет своими слезами. – С зарплаты верну им всё в тройном размере. Возмещу за моральный ущерб. Только прошу, не сдавайте им меня. Я сейчас уйду, правда. Вы больше никогда меня не увидите.

      Как ни в чем не бывало киваю ей на дверь и басовито отвечаю:

      – Уходи.

      – С-спасибо ещё раз, – хлюпает носом.

      Она открывает дверь и выпрыгивает из салона.

      В боковое зеркало вижу, как молодуха роняет хлеб с баранками в лужу.

      Поднимает их, обтирает об свою кофту. Снова прижимает к себе, несмотря на грязь.

      Она озирается по сторонам. Шаркая подошвой кроссовок не по размеру, устремляется бегом прямиком во дворы старых построек.

      Странное ощущение селится в области ребер.

      Мне должно быть всё равно на эту девку. У самого проблем по ноздри.

      Однако что-то подсказывает мне, то, что произошло сейчас, не что иное, как образ ее жизни.

      От этого и в груди моей щемит…

      Жалко молодуху.

      Не должны ведь девушки так жить. Не должны скитаться по углам и на ужин довольствоваться ворованной буханкой хлеба, искупавшейся в луже.

      Ведь что-то в её жизни случилось наверняка…

      Что-то сломалось, дало сбой. И она теперь вынуждена обворовывать супермаркеты.

      Неправильно, конечно, это всё.

      Но когда-то я сам сталкивался с подобной участью. Сам был беспризорником, скитающимся по улицам, которые стали мне роднее дома отчего.

      И врагу не пожелаю столкнуться с этим!

      А тут девчоночка…

      Молоденькая. Видно, что даже мухи не обидит, а жизнь её обижать не стесняется.

      И я тоже хорош. В своем репертуаре гаркнул пару словечек и прогнал, не попытавшись