Я хочу твоего мужа. Маргарита Дюжева

Андрея Михайловича в мою сторону, но она берет себя в руки, улыбается, и как бы невзначай переступая с ноги на ногу, сдвигается к моему мужу. Явно провоцирует. Дрянь.

      Если думает, что я сейчас устрою публичные разборки – то ошибается. Такого удовольствия я не доставлю. Мазнув по ней взглядом, будто она пустое место, беру Лешу под руку. Он натянут как струна.

      – Как у вас дела? – спрашиваю у Андрея Михайловича, – как жена? Сын?

      – Маруся вся в благотворительности, организует какие-то встречи, помогает приютам. А Егор в этом году поступил, как и хотел на Ай Ти.

      – Он у вас молодец.

      – Да ну, тот еще оболтус, – ворчит, а у самого грудь от гордости надувается, – У Маруси, кстати, скоро день рождения. Приглашаю.

      – Мы придем. Да, дорогой? – заставляю себя взглянуть на мужа. Улыбаюсь. Эмоции на замке.

      – Конечно, – он соглашается, но я слышу в его голосе тревожные ноты. Это царапает. Ему так явно не по себе, что у меня кишки снова сжимаются в ледяной комок.

      Тем временем Андрей Михайлович обращается к стерве:

      – Мариночка, на сегодня можете быть свободны.

      – Но я еще…

      – Идите, – произносит с улыбкой, – и запомните. Если ваш непосредственный начальник вас отпускает, надо этим пользоваться. Вы сегодня молодец, все прекрасно организовали. Достойная смена Березинской Зинаиде.

      Стерва не находит что возразить, и в результате вынуждена уйти. А мне стоит огромного труда сдержаться и не провожать ее взглядом.

      – Я тоже пойду, – Андрей Михайлович вытирает лоб платком, – давление что-то сегодня шалит.

      Он уходит. Мы с Березиным остаемся наедине.

      Глава 3

      Я иду впереди, муж за мной. Не вижу Лешиного лица, но кожей ощущаю тяжелый взгляд. От волнения аж мутит. Вообще не понимаю, как мне хватает сил переставлять ноги и не спотыкаться через каждые два шага, потому что по ощущениям – в организме не осталось ни одного целого сустава, сплошное желе.

      Мы молчим всю дорогу до его кабинета, и лишь когда дверь за нами закрывается, оборачиваюсь к нему:

      – Это что сейчас было?

      – А что сейчас было? – проходит мимо меня и тяжело плюхается на свое кожаное кресло. Откинувшись на спинку, обеими руками устало трет лицо.

      – Леш, не надо, – предостерегающе поднимаю ладонь, – не отвечай вопросом на вопрос и не пытайся включить дурака. Я не настроена идти на мировую.

      Он угрюмо, исподлобья смотрит на меня, при этом во взгляде такая неприкрытая досада пляшет, что хочется подойти и треснуть ему по голове.

      – Что эта стерва здесь делает?

      – Работает, Оль, представляешь? – разводит руками, – она – личная помощница Михалыча.

      – Давно?

      – Да уж месяца три.

      У меня будто нож под ребрами проворачивается. Три месяца эта дрянь крутится рядом с моим мужем, присматривается, принюхивается, строит коварные планы, а я ни слухом, ни духом.

      – Отлично, – складываю руки на груди, чтобы Леша не заметил, как они дрожат, – просто великолепно.

      – Что