Я хочу твоего мужа. Маргарита Дюжева

на кухню.

      Пока он переодевается в домашнее и возится в ванной, я ставлю букет на окно, в красивую вазу. Ласково провожу по лепесткам.

      Все будет хорошо…

      – Ну давай рассказывай, – вздыхает Леша, когда после ужина мы переходим к чаю, – я же вижу, что тебя распирает.

      Он слишком хорошо меня знает.

      А я? Знаю ли я своего мужа достаточно хорошо, чтобы перестать рассматривать сегодняшние события, как катастрофу?

      – Это относительно Марины…

      – Пфф, – он поднимает взгляд к потолку, – опять начинается… Я ведь уже сказал. Она просто ходит заниматься, иногда перекидываемся с ней парой слов и все. Просто разговор, ничего криминального.

      Ее ладонь у него на груди – это преступление.

      – Уверен?

      – Более чем, Кир. Так что завязывай.

      – Не могу, Леш.

      – То есть ты весь день фантазировала на эту тему? В итоге сама придумала, сама обиделась. Так?

      – Нет, – задумчиво кручу перед собой кружку, – я разговаривала с ней.

      Он тут же вскидывает на меня удивленный взгляд. Настолько быстро, что у меня ёкает под ребрами.

      – И где же состоялся сей знаменательный разговор?

      – Ты не поверишь. В душе.

      – Она же ушла…

      – Она не ушла, – качаю головой и поднимаюсь из-за стола. Мне почему-то трудно усидеть на месте. Я вся дрожу.

      Отхожу к окну и, уперевшись ладонями в подоконник, рассматриваю букет. Тонкий запах лилий приятно обволакивает, но справиться с моим волнение не в силах.

      – И о чем же вы говорили? – уже совсем другим тоном спрашивает Леша. Его голос напряжен. Меня это нервирует еще больше.

      – Она сказала, что ты ей нравишься, – спокойно, не оборачиваясь, – что ты – «ее человек», и она хочет тебя увести.

      За спиной муж громко давится чаем и кашляет.

      – Я что теленок безмозглый? Или пес цепной, чтобы меня уводить? – наконец, хрипит, с трудом переводя дыхание.

      – Это ты мне скажи.

      Разворачиваюсь к нему лицом и, сложив руки на груди, рассматриваю, будто впервые вижу.

      – Капец какой-то, – поднимается на ноги и начинает ходить по кухне из стороны в сторону, как зверь в клетке.

      На скулах играют желваки, ладони сжаты в кулаки, движения порывистые. Он злится. Но я четко знаю, что не на меня.

      – Может, ты что-то не так поняла?

      В ответ на такое абсурдное предположение я лишь вскидываю брови. Он морщится, сообразив, что ляпнул глупость.

      – Твою мать…Кир…я не знаю, что сказать, – разводит руками, – что там ей в голову взбрело не представляю. Но это полная лажа.

      – Лажа или нет, но в своих словах она была абсолютно уверена.

      – Прекрати, – сердится.

      – Ты будешь отрицать, что она с тобой флиртовала?

      – Да…Нет…Твою мать, – сжимает переносицу, медленно выдыхает, – Так. Все. Стоп.

      Разворачивается ко мне. Взгляд пылает:

      – Кира, просто запомни одну вещь. Меня она не интересует. Вообще никак, никаким местом. Что там эта ненормальная говорила – это ее проблемы.

      Я