Домашний арест или Новый папа по соседству. Олли Серж

Семёновна, на девочек органы опеки натравили? Не стыдно вам?

      – Да же не знала, что так серьезно будет, – вдруг начинают трястись у неё губы. – Думала, поругаются-поругаются муж с женою то, да сойдутся. А у меня Мышка захворала.

      – Мышка? – Переспрашиваю. – При чем тут мышка?

      – Кошка. Старая уже таблеток выписали гору. А я с ней вместе, как на пенсию вышла… Лечить надо.

      – Подождите, – перевариваю я информацию дозами, – что значит муж с женой помирятся? Вас кто-то попросил написать заявление в органы опеки за деньги?

      – Так женщина, – отвечает Елизавета Семёновна и начинает шмыгать носом, – плакала тут. Как мать, говорила, прошу тебя. Невестка задурила. Нужно в дом вернуть… Я ж на неё милицию вызывала. А она не возвращается. Участковый, поди, думает, что я из ума выжила.

      Значит, сожительница моя ещё и замужем. Вот как интересно.

      – Так… – шумно втягиваю воздух через нос. – Вы знаете что, Елизавета Семёновна, больше денег ни у кого не берите. С кошкой я вам лично помогу. А то лишат женщину материнских прав. Грех этот на ваши плечи ляжет… С этими контрами не шутят.

      – Ой, Господи… – крестится старушка. – Да не подумала ж я. И что делать то теперь? А? Ванюш?

      – А вы как в опеку жаловались? – Хмурюсь. – Ходили лично?

      – Женщина та, что платила, номер телефона оставляла… Сейчас, где-то вот тут на бумажке был.

      – Звоните и говорите, что квартирой ошиблись, – говорю жестко. – Что соседи собаку завели, а вы перепутали.

      – Да это ж я совсем дурой старой буду… – качает головой Елизавета Семёновна.

      – Это тот самый случай, – говорю с нажимом, – когда лучше так. Чем обижать молодую мать. А деньги на кошку через пару часов занесу. Ну, не буду стоять над душой…

      Выхожу из квартиры, закрываю за собой дверь и ещё стою несколько секунд, слушая, звонит куда бабулька или нет.

      – Алло… Это Елизавета Семёновна, – раздаётся из квартиры.

      Смотрю на часы. Восемь утра! Вот это уровень решения вопросов.

      В моей квартире продолжается кухонный допрос. Даже не смешно уже…

      – А гости у вас бывают часто? – Мучает мелкую инспектор.

      – Вчера дядя приходил, – бесхитростно выдаёт Вера…

      – Он к вам раньше не приходил?

      – Да перестаньте вы, ей Богу! – Вдруг срывает Надежду. – И уходите отсюда вон! Займитесь действительно неблагополучными семьями. Разве не заметно, что мы нормальные?! Что нам с дочкой хорошо? И мужиков никаких я не приглашаю. Мне принадлежит только половина квартиры, а во вторую ненадолго заехал второй хозяин. Все!

      Ай молодца! Я испытываю даже момент гордости за свою сожительницу.

      – Собственно, – прокашливаясь, захожу в кухню и начинаю теснить опешившую сотрудницу органа опеки к выходу, – я и есть тот мужчина. Подтверждаю, что музыки не слышал, спал сладко и безмятежно. А вас, уважаемая… как вас там?

      – Калерия Владимировна…

      – Да да, – даже не пытаюсь я повторить, – если вы сейчас же отсюда не выйдите, будет ждать иск за превышение должностных полномочий и профнепригодность