Домашний арест или Новый папа по соседству. Олли Серж

онок.

      Размышляя, кто это может быть, я подбегаю к двери и смотрю в глазок.

      – Здравствуйте, а вы к кому? – Спрашиваю, не открывая замка.

      – Оперуполномоченный капитан Крачков, откройте, пожалуйста, – доносится с площадки.

      – А мы никого не вызывали… – отвечаю растеряно.

      – Девушка, – вздыхает мужчина, – если вы прямо сейчас не откроете, мы будем вынуждены вскрыть квартиру. Итак?

      Чувствуя, как разгоняется сердце, щелкаю затвором замка и распахиваю дверь.

      – Здравству… – начинаю и осекаюсь.

      Вальяжно отодвинув в сторону полицейского, в квартиру входит второй мужчина.

      Высокий, широкоплечий, хмурый. Возраст под щетиной угадывается с трудом. Но не старый. Где-то от тридцати пяти до срока. В чёрной меховой дубленке, классическом костюме и… с наручниками на запястьях! В мой нос бьет терпкий запах дорогого одеколона.

      – Домашний арест господин Аронов Иван Дмитриевич, согласно решению суда, будет отбывать по месту прописки, – рапортует полицейский.

      – Что? – Распахивается мой рот.

      – Мам… а это кто? – Выглядывает из-за моей юбки дочь.

      Машинально задвигаю ее обратно и во все глаза смотрю то на капитана, то на «господина Аронова».

      – Вы простите, Иван Дмитриевич, за неудобства, – снимает с него наручники полицейский, – но протокол есть протокол

      Мужчина в парке смеряет его тяжелым, презрительным взглядом и сбрасывает на мой комод большую спортивную сумку.

      – Счастливо оставаться, – прикладывает руку к шапке капитан.

      Осознав, что он сейчас уйдёт, висну у него на руке и начинаю тараторить.

      – Постойте… Это какая-то ошибка. Этот мужчина не может быть здесь прописан. У квартиры всего два владельца: я и ещё одна девушка…

      – Мужчина… – ухмыляясь, перебивает меня «заключённый Аронов» и всовывает мне в руки свой паспорт. – Свободен… – кивает капитану и захлопывает входную дверь прямо перед моим носом. Начинает раздеваться.

      Я несколько раз перечитываю текст в печати на пятой странице паспорта. Третья улица Дорожников дом тридцать пять квартира двенадцать. На всякий случай даже проверяю город, но все верно! Аронов Иван Дмитриевич действительно является моим сожителем.

      Кажется, меня просто подло обманули.

      Господи, да как тебя не обмануть то было, Надя. Если ты, как овца счастливая этой девице поддакивала: «это знак, да, да. И нам и вам удобнее договор дарения…»

      – Так, где обитаешь, показывай, – забирает свой паспорт из моих рук мужчина и заглядывает по очереди сначала в спальню, а потом в гостиную.

      – Эээ… – плетусь я за ним следом. – Спим с дочкой в спальне…

      – Я буду в зале, – обрывает меня мужчина. – Курить удобно на балконе…

      – А «спокойной ночи, малыши…»? – Возникает между нами Вера.

      – Спокойной ночи, малыши… – ухмыляется мужик и захлопывает дверь гостиной.

      Вера поднимает на меня свои большие глазищи, которые молниеносно наполняются слезами.

      – Я не посмотрю перед сном телевизор?

      – Малыш, давай сегодня книжечку почитаем?

      А дальше начинается истерика. Обменять у Вари «Хрюшу и Степашку» на сказку дело изначально провальное. Я не знаю, как успокоить уставшую и настороженную дочь.

      Ещё меня до безумия пугает человек в гостиной. Кто он такой? За что арестован? Как отреагирует на детские капризы? Он вообще нормальный? А если нет, то куда нам деваться?

      Вдруг дверь гостиной резко распахивается.

      Я подхватываю дочку на руки, сбегая за поворот коридора, но за нами никто не бежит и даже не кричит. Дверь гостиной снова хлопает.

      Выглядываю из-за угла и обнаруживаю на полу телевизор. Выдыхаю… Так, будем считать это хорошим знаком.

      – Ну пойдём твои «спокойной ночи…» смотреть, – говорю Вере, стирая с ее щёк слезки.

      На хитрой мордочке расцветает улыбка.

      – Мультики в кроватке…

      Да, я не разрешала, но теперь то как быть?

      Глава 2. Что-то на мокром

      Иван

      Я дома. Ощущение полноценно. И это так странно…

      Ещё неделю назад, если бы между домом на Рублевке и старой квартирой матери не было СИЗО, я бы сказал: «Что за дыра?» Столько лет стремился сбежать отсюда…

      А сейчас я абсурдно рад старому дивану, обоям в цветочек, синтетическому ковру на полу, простеньким занавескам, да даже гирлянде на окне рад! Мигает так забавно… Как в детстве. А ещё едой здесь пахнет домашней и молоком. Жирного кота Маркиза, принесённого Линкой, только не хватает…

      Хочется прилечь, но по всем поверхностям разбросаны детские игрушки. Расстилаю на полу большой плед и сгребаю их в него. Выставляю прям так, в тюке за пределы комнаты. Беспорядок страшно выбешивает.

      На мгновение