Он и Я. Елена Тодорова

лосины и белую футболку.

      – У тебя в этих штанах жопа огромная, – цыкает Каринка.

      – Сбрендила? У меня идеальные 90-60-90, и лосины этого испортить не могут, – самоуверенно отмахиваюсь, но сомнениям все же поддаюсь. Становясь перед большим зеркалом, придирчиво оцениваю свои габариты. – Ничего лишнего.

      – Как знаешь… – многозначительно бросает и отворачивается.

      С детства такие трюки вытворяет, знаю ведь. А чуть не повелась.

      – Пойдем уже, эксперт, – тяну ее из комнаты.

      Добравшись до первого этажа, настороженно оглядываюсь. Все еще беспокоюсь и смущаюсь при мысли, что придется встретиться с Тарским. К счастью, такой возможности нам не предоставляется.

      В гостиной находятся два здоровенных лба. Их внимания мы не удосуживаемся. Слишком увлеченно рубятся в карты. В кухне сидят еще два бритоголовых шкафа. Эти и вовсе безобидно выглядят, уминая под кофе и бесперебойную трескотню тети Люды сырники с медом.

      Едва заметив нас, тетка командным тоном зазывает к столу. Не мнусь и нос не ворочу. В компании этих мужланов вполне спокойно завтракаем. Не приходится даже диалог поддерживать.

      Управившись, взбегаем обратно на второй этаж и выбираемся на балкон. Выглянуло солнце, настроение чуть улучшилось. Перевешиваясь через балюстраду, срываю бутон красной плетистой розы, которая густо увивает стену и металлические поручни. Вкладываю в волосы. Улыбаюсь, когда Каринка за мной повторяет.

      – Смотри-смотри, – шипит мне на ухо. – Таир идет. Хорош чертяка!

      – Малышева, – шикнув на сестру, сама слюни распускаю.

      Заставляю себя отвести взгляд, но моментально сдаюсь. Вновь жадно таращусь.

      – Как думаешь, у него кто-то есть?

      – Кто? – не понимаю, к чему ведет сестра.

      – Жена? Невеста? Любовница?

      – Конечно, нет!

      – Конечно, есть!

      Внутри меня волна протеста поднимается.

      – Ерунда, – сглатываю, стараюсь адекватно звучать. – Он постоянно с отцом… И часто ночевать остается. Разве жена бы такое терпела? – при мысли об этом меня окатывает жгучим жаром.

      Каринка щурится и вульгарно чавкает жвачкой.

      – И чего ты так раскраснелась, волчица?

      – Ничего не раскраснелась… Жарко…

      – Угу, – ухмыляется от уха до уха. – Даже если жены нет… Что, он и вечером не отлучается? Пф-ф, чтобы кого-то трахнуть, ему целая ночь не нужна. Сечешь? – надувает огромный пузырь.

      Пальцем его протыкаю.

      – Все забываю, что ты универсальный эксперт!

      – Но-но! Аккуратнее с ближайшей родней.

      – Поговори, – бормочу приглушенно, – с балкона тебя сброшу, и по родне.

      – Правда задела, значит, – снова лыбится, как полоумная идиотка.

      – Ничего не задела… Вали, давай, к себе. Надоела!

      – Я-то свалю… А ты что делать будешь?

      Не желая смотреть на ее ехидную морду, отворачиваюсь и отхожу в самый угол длинного балкона. Вновь неосознанно Тарского ищу. Он поднимает голову. Приличное расстояние не мешает разглядеть выражение лица