Люболь 2. Ульяна Соболева

царства смерти.

      Она откинулась на спинку сидения и потерла замерзшие пальцы. Как же холодно. А еще долгие часы пути. У них еды хватит четко на дорогу, а денег на бензин.

      – Говорят Лебединский живет роскошно и у него даже на завтрак стол ломится от еды.

      Голос Тамары вырвал из раздумий. Ее подруга и помощница, не скажешь слуга, потому что ей уже давно не платили.

      – Говорят, – подтвердила девушка и с жалостью посмотрела на служанку.

      Как немного их, преданных слуг, добровольно осталось с их семьей. Остальные ушли еще тогда, когда впервые не получили жалование. Сбежали, как крысы с тонущего корабля. Тома не ушла, так же, как и её семья. Они остались верными их дому. Но с каждым месяцем таких вот верных оставалось все меньше и меньше, и Лиля не могла винить их за это.

      – Мне иногда снятся по ночам бублики. Хрустящие с румяной корочкой и сахарной пудрой. Помните, их пекла тетя Даша?

      В животе требовательно заурчало и засосало под ложечкой. Как же она голодна! Это чувство никогда не утихает. Оно становится все навязчивей и мучительней. Ей бы сейчас просто конфету сосательную погрызть, а о булочках можно только грезить.

      – Да. С разной начинкой. Я любила с клубничным джемом.

      – А я с яблочным. Твой отец всегда заказывал их по выходным. Мне кажется теперь они снова у нас появятся…, – Тома вздохнула.

      – Обязательно появятся.

      – Вам позволят приезжать домой?

      Спросила вкрадчиво, и Лиля знала почему, Тома надеется увидеть свою семью еще раз. А Лиля ни на что не надеялась. Надежда живет в тех, кто умеет мечтать. Она уже давно не умела. Да, и не о чем мечтать, когда тебе за двадцать и с каждым днем начинаешь все больше понимать, что чудес не бывает, что вокруг только выгода, корысть, лицемерие и жажда наживы, власти. Вот чем правит мир. Что еще можно в нем желать?…Лиля желала только двух вещей – чтобы отец перестал так страдать и выплатил, и вот тех самых бубликов, о которых вспомнила Тома.

      – Не знаю, Том. Я ничего не знаю. Может быть, и позволят.

      – Ты же станешь женой Лебединского. Это очень круто. Красивая одежда, свой парикмахер, визажист, драгоценности. Фитнес, своя машина…

      Лиля снова отвернулась к окну.

      – Я бы многое отдала чтобы оставаться в своем родном доме вместо этих нарядов, власти. В том доме, который знала с детства. Я бы хотела выйти замуж по любви.

      – У тебя начнется лучшая жизнь. Ты подарила нам надежду на новую жизнь.

      Лилия усмехнулась…Конечно. Просто все хотят есть, а её продали за возможность снова вкусно набивать свои животы… и она не могла осуждать их за это. Она могла только надеяться, что оно того стоило.

      Машина вдруг понеслась быстрее, и голос водителя донесся до них. Он грязно выругался.

      – Что случилось? – Тома выронила книгу, а Лиля выглянула в окно.

      – Что такое, Руслан?

      – Нас преследуют. Будьте готовы бежать. Мы сворачиваем к лесу. Их слишком много. Нам не справиться.

      – Кто преследует?

      – Не знаем.