Полюса притяжения. Елена Тодорова

Поговорить хочу.

      – Да? – она очень интересно растягивает «а» и смотрит на него, в общем, еще с большим перепугом. – А почему? То есть, о чем?

      – Присядь.

      Она активно кивает, но все равно несется через кухню, чтобы разлить чай по чашкам. А выставив их на стол, достает из шкафчика блюдо с разнообразными восточными сладостями.

      – Попробуй. Это я сама готовила.

      – Спасибо, Янка. Но в плане еды я не по сладкому.

      Она снова отбегает. В этот раз к холодильнику.

      – Тогда… У меня же мясной пирог есть! Ты точно такого еще не пробовал. Рецепт моего папы. Сейчас только разогрею… Ну, свежий, конечно, вкуснее, – сетует, крайне эмоционально размахивая руками. – Предупредил бы, я сделала бы что-то специально для тебя.

      Ее чрезмерную подвижность и откровенное беспокойство, как ни странно, Рагнарин воспринимает снисходительно. Его даже немного обескураживает собственная терпеливость в отношении Янки. Вероятно, он просто пресытился шаблонами и фальшивостью. Шахина пробивает своим поведением в десятку, как раз потому, что выглядит все это естественно, искренне и органично.

      – Вот.

      От блюда с пирогом тянется вполне аппетитный аромат. Проблема в том, что Денис абсолютно не настроен на еду.

      – Присядь.

      Наконец, она выполняет просьбу. Замирает напряженно у стола, напротив него. И смотрит, будто в ожидании смертельного приговора.

      – Для начала объяснись. Куда ты тогда убежала? Кто звонил?

      Вздохнув, Шахина опускает взгляд и упирается им в столешницу.

      – Отец, – шелестит так тихо, что ему приходится прислушиваться. – Я… Мне…

      – Громче и четче, Яна.

      Вскидывая взгляд, она вываливает на него такую бурю эмоций, которую даже Рагнарину трудно принять. Его грудь разбивают совершенно новые, незнакомые и пронзительные ощущения.

      – У меня строгий отец. Вечером я должна находиться дома. А такие заведения, как клубы и рестораны, в принципе недопустимы.

      И мужчины. Но об этом Янка умалчивает.

      – Я понимаю, для тебя это кажется странным.

      – Не делай за меня выводы. Никогда. Если будет нужно, я сам озвучу свое мнение.

      – И? Ты не считаешь это дикостью?

      – Для своей страны, да. Относительно тебя я предполагал подобное.

      – У нас такое тоже не везде. Мне посчастливилось воспитываться в пережитках старых традиций, – горько усмехается она.

      А Дениса изнутри царапает, настолько не нравится эта эмоция на ней. Янка должна оставаться огнем. Ярким и красочным.

      – Ты – не объект собственности, Яна. Отец не может управлять тобой, контролировать перемещения и запрещать делать то, что тебе хочется. С этим нужно что-то решать. Хочешь, я с ним поговорю?

      – Нет! Нет, так нельзя, – восклицает, едва ли не с ужасом.

      Этот ужас не является страхом перед физическими наказаниями. Все гораздо сложнее. Шахину так воспитали, что вероятность разочаровать отца для нее хуже смерти. Влюбившись в Рагнарина, она наивно полагает, что у нее получится  удержаться сразу на двух