Сын Дьявола. Любовь Попова

изнасиловали ее! – заливается она той же песней. – Вы надругались над ней, использовали и пришли снова. Звери.

      – Слова-то какие. Ты бы еще сказала: взяли без надлежащего на то согласия. Лучше письменного.

      – А как мне нужно разговаривать, – огрызается, руки складывает на груди. Внимание к ней привлекает. – Трахнули? Отъебали? Выдрали? Прожарили?

      – Смотрю, ты шаришь, – хмыкаю. – Но ведь ты права. Там насилия-то не было. Так, небольшая групповушка. Они просто развлекались.

      – Развлекались? – поднимает она брови, судя по всему, без всякой краски, которую любят наши девки, и внимательно смотрит.

      Оглядывает сверху вниз и обратно, а по мне, как будто ток бежит, заполняя все тело чем-то вязким, сладким, словно сгущенкой.

      – Вы? – задет она вопрос, который я ждал, и хочу, чтобы она знала… Зачем только?

      – Мы.

      – И ты? – спрашивает осторожно, ступая на весьма тонкий путь. Теряя последний шанс избежать со мной общения. Потому что я, пиздец, теряюсь. В запахе, в глазах, в этом теле, которое даже в балахоне манит изгибами.

      Губами, так естественно приоткрытыми, зовущими окунуться в эту теплоту.

      Смотрю по сторонам и коленом раздвигаю ноги, чуть приподнимая ее тело, потираясь о промежность.

      – Нет. Я нет.

      Глава 19

      – Ты мне врешь? – еле слышным шепотом спрашивает она, расширяя глаза все больше, выдыхая воздух все чаще. Опаляя мне лицо. Снося мозг своим возбужденно-испуганным видом. Делая стояк почти каменным.

      – Ты хочешь, чтобы я соврал?

      Она нервно облизывает пересохшие губы, показывает язычок, применение которому я бы с удовольствием нашел, и судорожно сглатывает. Волнуется. Из-за меня. Не боится, а просто хочет.

      Вижу, что хочет, и через ткань влажно.

      Бляя. Разодрать, нагнуть, вставить. Не сложно, быстро, так возбуждающе. Но еще более возбуждающе, вот это…Предвкушение и знание, что ее накрывает точно так же, как меня. Руки грязные, да, а если бы были чистыми?

      – Хочу.

      – Но я не вру, – шепчу ей в губы, второй рукой накрывая через кофту грудь и начиная елозить коленом между ног. Лана дергается, но руку не отталкивает, пальцами впивается в стену. Слиться пытаешься, уже поздно. Для нас обоих поздно.

      – Я получил по яйцам, но не трахал твою Снежану.

      – Почему я должна верить тебе? Почему я должна верить, что Снежана хотела этого? – выстанывает она, когда я между ребрами большого и указательного пальцев сжимаю сосок. Вот бы его в рот взять. Не сдерживаюсь. Задираю кофту, лифа не нахожу и ртом накрываю сосок. Бля…

      – Потому, что ты наивная дура? – предполагаю я, сквозь ее рванные стоны, и вдруг чувствую удар по щеке.

      Рефлекторно бью в ответ.

      Блять…

      Она смотрит на меня ошалелым взглядом и хочет уйти, но я уже на грани, пусть закончит то, что начала своими взглядами.

      – А в чем я не прав? – иду за ней. Проводить-то надо. – Ты веришь всем, веришь в полицию, веришь шлюхе, которая взяла деньги и даже матери не