Сжигая запреты. Елена Тодорова

система: гуще, витиеватее и обширнее, чем у других людей. Иначе как объяснить, что все вокруг такие серьезные? Мои же разветвления под действием каких-то гормонов после месячной спячки вдруг распускаются еще дальше. Тянутся, тянутся, тянутся… Пока не упираются сверхчувствительными хвостиками нервных окончаний прямо мне в кожу. И вот тогда от меня будто искры летят.

      Да, вероятно, это гормоны. Я ведь беременная. От того чересчур впечатлительная.

      Шатохин не в счет! Давно не в масть!

      Я его ненавижу!

      Внизу живота скапливается такое сильное жжение, что я неосознанно начинаю волноваться. Неужели что-то с ребенком? Потом и вовсе шальная мысль мелькает, что это малыш реагирует на своего отца.

      Нет, я точно приближаюсь к тому периоду, во время которого перенасыщенная гормонами женщина глупеет. Только этого не хватало!

      Я… Я просто в шоке. Не ожидала так рано увидеть Даню.

      – Голодные? Обедать будете? – спрашивает Лиза.

      И я, наконец, вспоминаю, что собиралась уходить.

      – Всем пока! – выпаливаю и пулей несусь на выход.

      Домой иду пешком. Шагаю неспешно, медленно втягивая солоноватый морской воздух и так же размеренно его выдыхая. Пытаюсь вытравить из себя мужской запах. Но он будто тяжелее остального воздуха. Провалился внутрь меня и с каждым новым вдохом лишь глубже пропитывает плоть.

      Посреди улицы, в сорокаградусную жару, с кучей забот и проблем, я неожиданно осознаю, что впервые с той самой кошмарной ночи, которая наполнила меня жутким отвращением ко всему мужскому полу, испытываю возбуждение.

      Быть такого не может!

      Но я ведь знаю, как это ощущается. Ошибиться невозможно.

      Мое взбесившееся сердце продолжает тарабанить. Учащенное дыхание срывается. Тело мелко подрагивает. Грудь сладко ноет. Низ живота жарко закручивается в тугую спираль.

      Все это настолько удивительно для нынешней меня, что я попросту какое-то время пребываю в некотором трансе. Молча иду и пытаюсь осмыслить происходящее.

      Посттравматический синдром после сексуального насилия – это чудовище, которое лишило меня сразу нескольких радостей жизни. Я упорно, но безуспешно борюсь с ним на протяжении месяца. И тут… Где же оно сейчас? Как пропустило эти яркие эмоции? Почему?

      Голова кругом идет. В теле возникает слабость. Ознобом пробивает. Но на душе вдруг так тепло становится, так щекотно, так приятно… Я раскидываю руки и, не обращая внимания на отдыхающих и прохожих, начинаю вертеться. Когда безоблачное голубое небо размывается, просто меняю направление и вращаюсь уже против часовой стрелки.

      – Мам? – зову громко с порога, едва попадаю в дом.

      – Я на кухне!

      Совсем неудивительно. Можно было бы и догадаться, просто во мне нетерпение горит. Ноги за ним не поспевают.

      – Что у нас есть покушать? – кричу по пути. – Я такая голодная!

      Мама встречает улыбкой.

      – Наконец-то! – выдает она, а я смеюсь. – Паста карбонара, овощной суп и оладьи из шпината. Что выбираешь?

      – Все!