Игрушка для генерала. Ульяна Соболева

всего, ждала бы участь ДР24. Хотя, кто знает, может, ей повезло намного больше, чем мне.

      Вертолет приземлился и меня схватили за шкирку, как паршивого котенка, вытащили наружу, пиная и толкая, а когда я падала, за волосы ставили на ноги. Я даже не представляла, во что превратилась моя кожа – в сплошной синяк. Оглядывалась по сторонам, несмотря на весь ужас, на дрожащие колени, сбитые босые ноги, я все же жадно рассматривала тот мир, в который попала. Хотя рассматривать особо было нечего. Изолированный аэропорт на пустыре, окруженном голыми деревьями и высоковольтными столбами. И, тем не менее, это не Остров, здесь даже воздух иной, атмосфера. Мне по-прежнему пахло свободой. Наивная идиотка. До свободы в полном смысле этого слова мне ещё очень далеко. Если вообще возможно.

      Меня забрал автомобиль. Я тогда впервые в жизни села в машину. Очень странно, если учесть, что теоретически я умела ею управлять, практику мы проходили на тренажерах. Я вполне могла сесть за руль с закрытыми глазами, даже за управление вертолетом или мотоциклом. Нас учили всему: пяти языкам, писать читать, языку глухонемых, брайлю. Я была хорошей ученицей. Всегда только на отлично. Потому что боялась…всегда боялась стать изгоем.

      Мы ехали довольно долго, я не могла рассмотреть ровным счетом ничего за занавешенными стеклами автомобиля. С двух сторон от меня сидели конвоиры, продолжая беседовать и перекрикиваться с водителем.

      – Зачем она ему?

      – Не знаю. Понятия не имею. У генерала какие-то свои критерии и запросы.

      – ВВ12 мы не возили к нему.

      Конвоир бросил взгляд на меня, а потом на своего дружка.

      – Плевать, ее все равно уничтожат после допроса.

      – ВВ12 тут же отправили на задание, которое она провалила и была ликвидирована.

      – Тогда какого… зачем сейчас?

      – Черт его знает, что у него на уме. Не лезь в это. Меньше знаешь – дольше жив.

      Конвоир снова повернулся ко мне, окинул взглядом, словно лапая, словно касаясь, как мерзкими щупальцами этими сальными глазками «ощупывая» мое тело.

      – Красивая.

      Второй фыркнул и засмеялся.

      – Думаешь? Да у него женщин столько, сколько ты не видел за всю свою жизнь, плюс сто лет вперед. Нахрена ему эта оборванка костлявая, когда можно трахать актрисулек, певиц, богему или любую высокопоставленную шлюху?

      – А я бы оттрахал эту.

      Он протянул руку и дернул мой локон, который упал мне на глаза. Я повела головой, и он сжал мои волосы пятерней.

      – Не дергайся, сука! Когда тебя прикажут казнить, ты пройдешь через меня. Так что будь посговорчивей, и я отымею тебя более гуманно.

      Второй фыркнул.

      – Она зеленая. Не спелая. Не люблю таких. Несозревших. Кожа да кости.

      Пальцы на моих волосах разжались и поползли по шее к груди. Я закусила губы, чтобы не закричать, к горлу подкатил приступ тошноты, когда ладонь накрыла мою грудь и сильно сжала.

      – Еще как созрела. Я бы погрыз ее розовые соски, пожевал