Спаси моего сына. Алиса Ковалевская

было тихо. Ни звука, словно бы дом вымер. Именно такое чувство было у меня, когда я попала сюда в первый раз.

      Спустилась вниз и, идя к кухне, заметила, что одна из дверей на первом этаже приоткрыта.

      – Они все уходили, – услышала голос Игната и подошла ближе.

      Захар сидел на постели, сын рядом с ним.

      – Пап, выгони её. Она тоже скажет, что ничего не сделаешь.

      – Не скажет.

      – Почему? Все говорят, что не могут мне помочь. И она тоже скажет, что не может.

      Захар обнял Игната, потрепал по волосам.

      Я смотрела на них и не могла заставить себя отойти от комнаты. Таким Захара я не видела никогда, не представляла его в роли отца.

      – Вика тебе поможет.

      – Но почему? Если те не помогли.

      – Потому что она… – он вдохнул. – Она лучше других. Я отвечаю.

* * *

      Войдя следующим утром в кухню, я не сомневалась, что застану Захара. Так оно и оказалось.

      – Ты – само постоянство, – вместо «доброе утро, как дела», сказала сидящему за столом Захару.

      Судя по полной чашке, он только приступил к завтраку. Сына с ним не было. Удивительно, что он подчинял всё и всех своему распорядку.

      – Расхлябанность порождает анархию.

      – Анархия – мать порядка, – ответила я небрежно и включила кофемашину.

      Захар хмыкнул, но не ответил.

      – Я останусь, Захар, – сказала, поймав его взгляд. – Но не из-за твоих угроз, а из-за Игната. Если ты считаешь, что я могу ему помочь, я постараюсь. Но дай слово, что после этого ты оставишь нас с Ингой в покое.

      – Смотря, что значит в твоём понимании покой.

      – В моём понимании покой значит, что мы уедем обратно и будем жить, как раньше. Ничего этого, – махнула на окно, за которым виднелись детские качели и сад. – Никаких приказов, никаких заборов. Твоя жизнь отдельно, моя отдельно.

      – Договорились. Моя отдельно, твоя – отдельно.

      Я почувствовала, что где-то здесь кроется подвох. Но где именно, понять не успела. Захар подошёл и протянул руку. Я вжалась в столешницу, начисто растеряв мысли.

      – Хлеб, – показал он багет.

      Он вернулся на своё место, а мне потребовалось время, чтобы собраться. Его близость всегда была опасной. Я не могла контролировать себя, когда он дотрагивался до меня. Как оказалось, ничего не изменилось. И всё же я отогнала волнение.

      – Расскажи мне, что случилось с Игнатом? Это же у него не с рождения?

      – Не с рождения, – сухо ответил Захар, мигом изменившись.

      С ожесточённостью разломил багет вместо того, чтобы воспользоваться лежащим рядом ножом. У меня мурашки побежали. Показалось, что он прикончил кого-то, а не расправился с несчастным хлебом.

      – Тогда что случилось?

      – Это не важно. Сделай так, чтобы мой сын избавился от этих проклятых ходунков. Остальное тебя не касается.

      – Как это не касается?! Я тебе гадалка или ясновидящая?! Чтобы хоть что-то сделать, я должна понять, что именно. Где рекомендации? Где бумаги из клиники? Ты понимаешь, что это не шутки?! Или ты из-за своего тупого упрямства готов