Запрет на тебя. Елена Тодорова

меня по тонким нервным структурам разгоняется ток. Крутой оборот. Потоки жгучего тепла. Стремительное движение в центр грудной клетки.

      Столкновение. Вспышка. Разрастающийся и вращающийся огненный клубок.

      Энергия… Безумная. Неизведанная. Манящая.

      Я дышать прекращаю и даже не осознаю этого. Пока Даня не отстраняется.

      Глаза в глаза. Сжигаем пространство.

      Разве так бывает? Мы едва коснулись.

      Что же будет, если полноценный поцелуй случится? Думать страшно! Но так волнительно.

      Шатохин моргает и бурно вздыхает. Выглядит слегка растерянно. Особенно когда опускает взгляд обратно на мои губы. Кажется, что у него внутри тоже все замерло в ожидании взрыва.

      – Ладно… – выталкиваю я взволнованно. – Пойдем еще потанцуем!

      Соскакиваю со стула. Даня просто вынужден встать следом, чтобы выпустить меня. На площадку почти бегу. Чувствую его намерение, потому и удираю. Удираю недостаточно быстро… В тот момент, когда он ловит руками за талию и прижимается сзади, вскрикиваю, выдавая не столько испуг, как восторг.

      – Фаер, фаер, фаер… – выдыхает Шатохин затянуто, с отрывистыми паузами. Я за каждым этим вербальным толчком вздрагиваю. А когда прикусывает мочку моего уха, будто взрываюсь и осыпаюсь мелкими колючими искрами. – Быть катастрофе, Марина. Охуенной катастрофе.

      У меня в груди что-то с грохотом сотрясается. Выжидаю пару секунд, перевожу дыхание и, прокручиваясь в его руках, оборачиваюсь.

      – Ну и пусть! Жду! – выбиваю легко.

      Горит это во мне. Не хочу останавливаться. Страшно, как никогда в жизни. Но вместе с тем… Жажду, чтобы эта катастрофа была настоящим армагеддоном. Для всего мира. А для нас с Даниилом – особенно.

      – У меня, между прочим, еще пять задач, о которых тебе только предстоит услышать, – выпаливаю, подогревая его интерес. – Если я захочу, конечно…

      Постоянно боюсь, что в какой-то момент эта игра ему наскучит. Не имея опыта, сложно понимать, как довести до пика и не при этом не перетянуть.

      Шатохин наклоняется. Собирая полчище мурашек, прихватывает губами мой подбородок. Невольно дергаюсь, он кусает.

      – Красиво запрягаешь, Чаруша, – рычит то ли сердито, то ли в предвкушении.

      И моя дрожь выходит на непрерывный режим.

      – Хочешь узнать все?!

      – Хочу, – толкает практически без заминки. – Бомби, ведьма.

      За моими ребрами будто фейерверк взрывается. Вовсю улыбаюсь. Прусь от его реакций, и не скрываю.

      – Не сейчас. Ты еще не заслужил, Данечка.

      – Когда? – горит нетерпением.

      – Когда… – бормочу, соображая на ходу. – Когда я решу, что пора!

      Шатохин клонит голову набок. Приоткрывая губы, проходится по ним языком. Столько странных животных инстинктов у меня вызывает, что кровь буквально огнем полыхает. Огненный шар в груди становится объемнее, горячее, агрессивнее.

      – А если я решу раньше? – чистейшая угроза с его стороны.

      Он хищник. Опасный, знаю. Но, черт возьми, мне так нравится «дергать его за усы».

      – Ничего не будет, пока