Хвост. Алек Янц

Ладно. Пожалуй, она прямо сейчас пойдет и поужинает. Несмотря на то, что времени давно за шесть вечера.

      «Не обращай внимания».

      Бывают дни, когда все воспринимается иначе – особенные, тщательно отобранные судьбой, редкие. В такие дни рушатся судьбы и миры превращаются в ничто. Такие дни просто нельзя испортить: все, что происходит, становится их частью, плотно вплетаясь в ткань настоящего. Вытянуть одну нить – все пойдет по швам, но вытянуть ее, благо, невозможно.

      Мышь открыла глаза. Она настолько привыкла просыпаться от вкрадчивого материнского: «Мышоночка, вставай», что сначала, не услышав этого, ощутила странную пустоту. И все же, именно голос Мамочки выдернул ее из сна, как взвизгнувшая посреди выходного утра соседская дрель.

      – Он же просто ребеночек!

      – Он будущий мужик! Ему семью содержать! А ну, отдай!

      – Не отдам!

      – Отдай! Стоять! Смирно!

      Дверь бахнула об стену. Мелкий влетел в комнату, взмыленный, в куртке, с огромным бумажным рулоном, сунул ватман под стол и прямо в ботинках полез на свой ярус. Да ла-адно…

      – Да что – не надо?! Еще скажи в кружок отдать, мля!

      – Может и отдать! Учительница сказала…

      – А платить за эти развлекаловки кто будет?! Куда деньги из заначки смылись?!

      Мышь выглянула из-под навеса, созданного верхним ярусом. Судя по всему, Мелкий рыдал. Еще и соплями гремел. Что ж. Добро пожаловать во взрослую жизнь. Мышь потянулась. Встала – даже почти без сопротивления, вау.

      – А сам ты чего в заначку полез?!

      – А ты ребенка не воспитываешь! Целыми днями в Норе сидишь!

      – У меня сердечко больное!!

      Взять четки с собой? Или оставить в Норе, чтобы было желание вернуться? Может, пойти сегодня в кардигане? Не, в подмыхе дырка.

      – А у нас Война на пороге! Мелкому автомат в руки и срань эту черномазую из страны вытравлять надо!

      – Ну не так же грубо…

      – А он говно малюет!

      Сверху раздался особенно громкий всхлип. Мышь хотела бы утешить брата, но какой смысл? Если он не прогнется сейчас, это будет повторяться каждый вечер. А потом и утром, и днем, и вообще ему жизни не будет.

      Хлопнула входная дверь. Пискнул телефон. Мышь медленно, по привычке растягивая предвкушение, взяла его, о-о-очень медленно опустила взгляд на экран и расплылась в улыбке. Ян желал ей доброго утра.

      – Маленький? – Мамочка даже не успела нанести утреннюю маску – видимо, ссора занялась с самого пробуждения. Мышь знала, что такое бывает. И знала, что лучшее решение – делать вид, что ничего не замечаешь. И избегать атак хвоста.

      – Маленький, ты там плачешь?

      Нужно было собираться, но Мышь все смотрела на сообщение. Новое, большое, увитое смайликами и скобочками, как старомодное платье – финтифлюшками. Да ладно, она же раньше проснулась. Еще есть время.

      – Мышоночка, он плачет?

      –