Друг мой, враг мой. Дарья Щедрина

телевизор – всевозможные дурацкие ток-шоу.

      Санька разделся в коридоре, зашвырнул рюкзак в свою комнату и отправился на поиски бабушки.

      Бабушка лежала в кровати и, кажется, спала. В такое время? Парень удивился, почувствовав тревогу.

      – Ба, ты чего? – спросил тихо, подходя к кровати.

      Анна Ивановна с трудом разлепила веки и посмотрела на внука.

      – Ты пришел, Сашенька? Голодный, наверное… Там на плите обед, разогрей только. А я сегодня что-то устала, легла полежать… – и закашлялась.

      После приступа кашля она долго приходила в себя, тяжело, трудно дышала.

      – Может, тебе лекарство какое дать, ба? – беспокоился Санька.

      – Нет, мой хороший, я просто полежу немного.

      Парень вышел из комнаты на цыпочках, чтобы не мешать бабушке.

      Ночью долго не мог заснуть, вслушиваясь в приступы надсадного кашля, доносящиеся из соседней комнаты. А в груди нарастала тревога.

      Рано утром встал сам, без будильника, и пошел проверить больную. Как она там?

      С порога задохнулся от страха: бабушка лежала, свесив голову на бок, и почему-то хрипела.

      – Ба, ты чего? Ба-а!.. – бросился к кровати, стал трясти за плечо.

      Но Анна Ивановна не реагировала на все попытки привести ее в чувство. Санька схватил телефон и вызвал скорую помощь.

      Пока ехали врачи, не отходил от больной, все повторяя безрезультатно: «Ба, ну открой глаза, открой!»

      Ее увезли в больницу, а на следующее утро позвонили и сообщили, что Анна Ивановна Лисина скончалась от тяжелой двусторонней пневмонии, вызванной новой коронавирусной инфекцией.

      – Как «скончалась»? – пробормотал Санька и выронил телефонную трубку.

* * *

      – А может, поедем со мной? – в который раз спросила мать, убирая посуду после поминок.

      Она приехала сразу, как только сын по телефону сообщил страшную весть. В организации похорон помогли соседи и друзья, коих у Анны Ивановны оказалось очень много. Даже несмотря на опасность заражения, в маленькую, уютную квартирку бывшего скромного повара детского сада пришло немало народа – помянуть покойницу добрым словом.

      – Больно я тебе там нужен! – невесело хмыкнул Санька.

      – А с кем же ты тут останешься? – забеспокоилась мать, не возразив. Поправила черную косынку на голове и виновато посмотрела на сына. – Ты ж еще несовершеннолетний. Я сюда переехать не могу. У меня ж работа, муж, семья…

      – Мне до конца школы всего ничего осталось, – возразил Санька, – не могу я уехать. Сдам экзамены, получу аттестат, а осенью в армию пойду. Мне ж восемнадцать в сентябре будет.

      – Да, я помню.

      Они сидели за кухонным столом и молчали, не зная, что еще сказать, как два совершенно чужих человека. А за окном занудно барабанил дождь, словно оплакивая старую добрую женщину. Плотные серые облака висели так низко, что казалось, с крыши дома можно рукой достать до их мягких и рыхлых животов.

      На следующий день Санька проводил мать на вокзал и усадил в поезд.

      – Ну