Плененная фаворитка. Элайн Нексли

об этом… происшествии. По дворцу сплетни разносятся быстрее осеннего ветра. Ты обязана молчать. Поняла?

      Арабелла произнесла эти слова решительно и твердо. Услышав здравую речь своей повелительницы, служанка слегка улыбнулась: – Чего—то еще желаете?

      – Я устала. Помоги мне лечь спать, – приказала парижанка, поправляя складки кружевного пеньюара.

      Синеглазая девушка, уложив Арабеллу в кровать, и затушив лампаду, тихо удалилась.

      Когда дверь за горничной закрылась, молодая женщина вновь зарыдала. При камеристке она не хотела показывать свою слабость, но сейчас француженка была одна, наедине со своими слезами и горем.

      Джесси, убедившись, что мадемуазель уснула, решила все разведать у синьора Мучениго. Горничная знала, что такому искусному интригану, как главному советнику, известны все полыхающие страсти во дворце.

      Служанка быстрым шагом шла по – темным коридорами. Везде царил полумрак, лишь возле синего салона, где находился кабинет министра и важных государственных сановников, горел небольшой факел. Его тусклое пламя переливалось оттенками алой крови и жаркого солнца. Горничная лихорадочно сжимала в дрожащей руке свечу. Ночью галереи казались страшными, непроглядными лабиринтами. Несмотря на всю отчаянную смелость, девушка воскликнула, увидев двигающуюся тень около стены. Ходили слухи, что по ночам во дворец проникает мужчина, охотившийся на одну фрейлину, однажды запятнавшую его честь. Джесси передернуло, когда она вспомнила, что недавно в прачечной комнате была найдена убитая женщина, камеристка фрейлины мадам де Руа. Та рассказала, что несколько лет назад по воле старшего брата вышла замуж за жестокого и беспощадного графа, который издевался над ней, кричал, унижал, даже избивал. Не выдержав насилия, мадам де Руа все—таки решила сбежать, с влюбленным в нее, конюхом. Вскоре беглецов нашли, парня убили, а женщине удалось скрыться во французском дворе. Но это не остановило разъяренного, оскорбленного мужчину и он стал мстить. Любой, кто попадался ему на пути, падал с перерезанным горлом.

      Камеристка потушила свечу и прижалась всем телом к стене, надеясь, что ее не заметят. Но вместо тени показался четно—очерченный силуэт, явно принадлежавший мужчине: широкие плечи, овальное лицо, маленькая борода. Джесси закрыла рот рукой, тихо прошептав: «О, Святая Дева, защити меня». Мужчина приближался все ближе и ближе. Услышав на себе его дыхание, молодая женщина закричала. Но… то был только синьор Мучениго.

      – Вы?! – не сдержала возглас англичанка.

      – Что ты тут делаешь среди ночи? – грубо спросил дворянин.

      – Ваше сиятельство, извините, я не узнала Вас, – поспешно присела в реверансе камеристка.

      – Почему в такое время ты сама бродишь по коридорам? Разве ты не слышала рассказов о беспощадном убийце, рыскающем здесь в поисках непокорной жены? Хочешь стать его жертвой? Да и кто сейчас с мадемуазель де Фрейз? Как ты посмела оставить ее одну?

      – Я