Кофе и тайны Книфе. Мария Шебанец

а он замер и стакан протирать перестал. Труди, рядом стояла: она подняла руки к сердцу и уже не смогла опустить.

      – Галина Львовна! – объявила тонкая, и голос у неё был резкий такой, высокий. Кажется, негромкий, но все услышали и на неё обернулись. – Инспектор отдела специального таможенного контроля.

      Высокий сложил руки на груди и обернулся на зал. Там ещё с первого ледяного дуновения народу стало меньше, а теперь последние гости оставляли деньги и пропадали за дверью, по пути старательно отводя глаза. Галина Львовна сверилась с блокнотом и подняла глаза на Тэда:

      – Документы.

      Наступила такая тишина, что Аня перестала стучать ножом, пошумела водой и выглянула из кухни. И как была, с полотенцем в руках, привалилась к дверному косяку и застыла.

      Тэд еле-еле поставил стакан на стойку, будто сам воздух ему сопротивлялся, и выдавил:

      – У Книфе все документы в порядке.

      – Документы на ввезённое.

      – Мы ничего не ввозили! – вяло заспорил он.

      – Вы ввезли это, – Галина Львовна обвела рукой Книфе.

      – Но это есть наша работа! – прошептала Труди.

      – То-то и оно, что ваша, – холодно подтвердила инспекторша и помахала невесть откуда взявшимся чёрным прибором: стрелка в нём зашкаливала. – Ваша контрабанда. Местные приложили руку только к продуктам, как и сообщала тайная проверка.

      – Краснолицый мужчина с аллергией на всё? – горько спросил Тэд.

      – Не на всё. Только на лишнее, – она спрыгнула на пол и вынула из папки сложенный лист бумаги. Расправила и начала читать:

      – Тэд и Труди Кэрроллы! Вы обвиняетесь в нарушении правил пребывания вторичного туриста. Вы подлежите немедленной депортации и предстанете перед – она придвинула листок ближе к глазам – королевским судом. Контрабанда подлежит немедленному уничтожению, а помещение будет дезинфицировано, – она обвела взглядом зал, убедилась, что мы не можем стряхнуть оцепенение, и скомандовала: – Геннадий Эдуардович, приступайте.

      Высокий уже держал в руке бутылочку с пульверизатором. Он прошёлся по залу, брызгая во все стороны. Запахло спиртом и лекарствами. Высокий вернулся к стойке, вынул чёрную книгу с пустой обложкой, раскрыл и начал гулко читать нараспев, мешая полузнакомые слова с латынью и, кажется, греческим:

      – Ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте… Е равно эм цэ квадра-т… Lex prima… Lex secunda… Lex tertia… Сила действия равна силе противодействия… Τίποτα δεν γίνεται χωρίς αιτία – ничто не бывает без причины…

      Меня снова стало клонить в сон, а ещё начало казаться, что это какая-то очень глупая шутка, и вот-вот кто-то первым засмеётся: тогда сразу всё станет просто и понятно, как было полчаса назад. Я перевёл взгляд на Лара в надежде, что он сейчас разгадает эту абракадабру и всё объяснит.

      Лар был белее шахматного короля. Он с ужасом оглядывался вокруг, и я проследил за его