Собаки на заднем дворе. Сергей Николаевич Полторак

мысленно затрясся, не замечая, что на самом деле трясусь от страха. У меня в голове что-то переклинило и я, словно выйдя на новый уровень самосознания, широко улыбаясь, сказал:

      – Бог любит число пи, и поэтому мне повезло.

      Клавдия Сергеевна, услышав эти слова, вздрогнула, сняла роговые очки и размытым взглядом посмотрела в мою сторону.

      Алеша, давай сходим в медпункт на первый этаж, – каким-то робким голосом сказала классная руководительница.

      Эти слова вызвали у меня еще более широкую улыбку. Навалившееся неизвестно откуда просветление начисто лишило меня робости. Я оценивающим взглядом смерил учительницу и с какойто незнакомой мне самому взрослой интонацией спросил:

      – Клавдия Сергеевна, ответьте мне честно, почему вы не замужем?

      Математичка побелела и окаменела. На мгновение она показалась мне памятником самой себе. Точнее, бюстом.

      – Ты уверен, что вправе задавать мне такие вопросы? – тихо поинтересовалась она. В ее словах не было никакой заносчивости или негодования. Она действительно хотела удостовериться в моем праве вести этот разговор.

      – Конечно, – уверенно сказал я. – Вы моя классная руководительница, практически вторая мать. Мне далеко не безразлична ваша судьба.

      – Спасибо, Лешенька, за такое доброе ко мне отношение, но есть нравственные нормы, которыми не следует пренебрегать, – с неожиданной твердостью, хотя и дрогнувшим голосом сказала она.

      Не знаю, как выкручивался бы я из этой ситуации, если бы не тот самый уровень самосознания, на который неожиданно вывело меня неизвестно что. Клавдия Сергеевна вдруг показалась мне несказанно близким человеком, и я спросил:

      – Вы что, никогда в своей жизни не любили?

      – Любила, – растерянно произнесла она.

      – Вы его разлюбили?

      – Нет, просто он меня…

      – Послал? – уточнил я.

      Клавдия Сергеевна меленько закивала:

      – Д-да, именно послал…

      – Куда? – не унимался мой уровень самосознания.

      – Не могу сказать, слово плохое…

      – А вы намекните, – обнаглел я.

      – Ну, почти что на ВДНХ, – пролепетала она.

      Ее лицо из беломраморного превратилось в пунцовое.

      – Клин клином надо вышибать, Клавдия Сергеевна, – веско заметил я. – У меня есть на примете один очень хороший человек. Сорокалетний, почти не пьющий (тут я сделал паузу, отдыхая от вранья), с отдельной двухкомнатной квартирой. Зарплата – приличная, как и положено вальцовщику шестого разряда. Имеет очаровательную собаку…

      – Как его зовут?

      – Рыбкин.

      – А имя?

      – Рыбкин, – в раздумье повторил я.

      – У меня котик. Могут не ужиться, – вслух подумала Клавдия Сергеевна.

      – Рыбкин или Адка? – решился уточнить я.

      – Оба, – сказала математичка.

      – Еще как уживутся! – просиял я от счастья. – Адка, она же маленькая, меньше крупной кошки.

      – А как же я с ним… познакомлюсь, – запнулась Клавдия Сергеевна