Собаки на заднем дворе. Сергей Николаевич Полторак

Петровича. Однажды, видя мое вялое отношение к верховой езде, он вспылил:

      – Пойми, невнятный Алексей, что конь и человек – это одно целое! При опыте и таланте они вместе могут совершать чудеса. Хочешь, я сейчас на твоих глазах с помощью вот этого коня, – он похлопал по крупу бесноватого Пижона, – пробегу стометровку с новым мировым рекордом?

      – Шутите? – ухмыльнулся я.

      – Ничуть! – уверенно сказал тренер и хлестнул коня плетью. Пижон рванул с места по кругу, а Валерий Петрович, ловко ухватив его за хвост сначала одной, а потом и второй рукой, понесся вслед за ним, совершая огромные прыжки. Со стороны это казалось веселым аттракционом, но мне было ясно, что такие выкрутасы требуют сноровки и великолепной физической подготовки. Проскакав таким макаром круг, тренер отпустил хвост коня, пробежал по инерции еще несколько метров и, слегка запыхавшись, подошел ко мне.

      – Как впечатление?

      – Офигеть! – искренне выдохнул я.

      – Старый казачий прием. Меня ему еще в твои годы дед научил – участник Гражданской войны. И за белых повоевал, и за красных. У казаков тогда все непросто было.

      Тренер смахнул со лба невесть откуда взявшегося комара и хитро подмигнул мне:

      – Какой главный вывод можно из этого сделать?

      – Хвост – надежнее веревки! – брякнул я.

      – Сам ты хвост, – вздохнул тренер. – Главное в другом: если нет своих сил, используй другие силы. По обстоятельствам.

      Эта мысль завалилась куда-то в подсознание, но в момент моих размышлений о судьбе Рыбкина она вдруг вынырнула из небытия. «А что если использовать скорость движения какой-нибудь взрослой женщины, прицепив ее „хвост“ к нерешительному Рыбкину?» – подумал я.

      Из всех взрослых незамужних женщин я знал только одну. Это была моя классная руководительница и учительница математики Клавдия Сергеевна. Человеком она была неплохим, совестливым. Внешне она была похожа на некрасивую куклу, сделанную мастерами, не заинтересованными в коммерческом успехе. Как и большинство одиноких женщин, Клавдию Сергеевну отличали подчеркнутая аккуратность и опрятность. Возможно, выработанная с годами этика одиночества и учительская профессия повлияли на формирование ее внешнего облика: она всегда была одета в один и тот же серый костюм. Из-под пиджачка выглядывала светлая, обычно белая, кофточка. Простенькие, без архитектурных излишеств, черные туфли и светло-коричневые капроновые чулки. Из украшений – огромные роговые очки. В общем, обычная школьная мымра.

      Особенностью Клавдии Сергеевны было то, что у нее не было прозвища. Она была настолько невзрачной внешне и нейтральной внутренне, что никакие прозвища к ней не приставали. Не к чему было приставать. В моем представлении, она могла бы составить алкоголику Рыбкину хорошую пару, способную своими человеческими качествами и неведомыми мне женскими чарами увести Рыбкина из-под влияния Бахуса в конкурентноспособную зону действий Афродиты.

      Довольный своим выбором, я стал обдумывать практические