Сага о Фениксе. Часть 1. Из пепла. Даниил Чевычелов

мистер Сноу. – послышался низкий голос.

      Он повернулся на слух, и взгляд увидел спускающуюся по ступеням мощную и высокую, волевую женщину, полную седых, волос, уложенных тюрбаном (один плотный локон опускался гордо на правое плечо). Одетая в чёрно-зеленое приталенное платье-мантию, вышитое с золотистыми тончайшими узорами, она властной медленной походкой наблюдателя приближалась к нему. Слегка морщинистые носогубные складки, подтянутое грубое лицо, и тонкие, но выразительные, как серые глаза, губы придавали её очертаниям признаки грозной пантеры, что могла без самодовольства, с достоинством заменить на тронном пьедестале льва. Суровый вид не позволял испуганно опускать взгляда – наоборот, заставлял лицезреть горную непоколебимость дисциплинированной мимики. Джаннет Олдрижд подошла к Дэниелу и удостоила его крепким рукопожатием – её руки, казалось, были крепче и сильнее силача.

      – Я рада, что вы прибыли сюда. – сказала она, и решила не терять ни минуты – переходила сразу к делу. – Прошу пройти в мой кабинет обсудить перед праздником кое-какие детали…

      Директриса уступила дорогу молодому человеку, и они оба вошли в скромное и светлое помещение, уставленное различными стеллажами и галографическими глобусными картами, а напротив мини-оранжереи втискивался крупный стол и кресло.

      Прежде чем, сесть, Дэниел от волнения спросил:

      – В этой академии все освещается естественными источниками, даже ночью?

      – Совершенно, верно. – удивилась женщина, но не показывала того, что ей показалось весьма неуместным и «странным». Так или иначе, она не могла не ответить, чтобы не нарушить стандартов. – Технологии позволяют вырабатывать солнечную энергию и освещать все коридоры замка. Жилые помещения питаются за счет ультрасолнечных батарей. В позднее время суток здесь светлее, чем в Грейтфелльском дворце Единства.

      Дэниел замялся, и наблюдал за тем, как директриса собралась, прежде предложив чаю, от которого он не отказался.

      Олдридж не пыталась на протяжении переговоров проникаться излишней симпатией к столь неловкой и застенчивой опосредованности прилежного и ответственного из-за тревожности поверхностного образа Дэниела. Она не меняла кремниевого выражения лица, однако не виделась во внутренности сухарем, скорее сдержанной и практичной, особенно в употреблении слов – её не интересовала связь престудента с Льёваном, а волновало чисто служебное сотрудничество.

      – Мадам, если вам не трудно объяснить, то в чем состоит моя работа на будущий год? – осмелился спросить юноша.

      – Вы будете моим личным помощником, ассистентом.

      – Вы думаете я справлюсь? – не ожидал услышать подобного Дэниел. Он думал его посадят за какую-нибудь монотонную, скучную и пылью работу. – Мне только четырнадцать…

      – Мистер Сноу, вы слишком ужасного мнения о себе. – отрезала правду она.

      – Извините… –