Белая эмиграция в Китае и Монголии. Группа авторов

их мук и страданий.

      Произведя расследование, барон приказал весь состав городской управы расстрелять, успел бежать только товарищ председателя управы еврей Шейнеман, председатель же управы священник Парников не избег общей участи. На допросе священнику был задан вопрос: «Как вы, служитель Бога, работаете с безбожниками и преступниками?» На это арестованный коротко, но твердо ответил: «Я был служитель культа, который сейчас уже умер, а потому и работал с большевиками». Расстрел был произведен за городом.

* * *

      Урга пышно и торжественно готовилась ко дню коронации Богдо-Гыгена, освобожденного от китайцев. Для монгол это событие имело значение не меньшее, чем для русских коронация Императора. В Ургу съехались все монгольские князья; город заполнила многоликая и красочная монгольская масса, прискакавшая на своих степняках даже из далеких и глухих углов Монголии. Коронация была назначена в конце февраля месяца. Накануне ее Азиатской конной дивизии был дан приказ: «В 3 часа ночи поседлаться, надеть новую форму, быть при оружии, при оркестре музыки и выступить из Маймачена в Ургу, где построиться шпалерами от дворца Богдо до главной кумирни».

      По левой стороне улицы выстроились части дивизии, по правой – монгольские и бурятские войска. Простояли в томительном ожидании три часа и до 10 часов утра были распущены. Монгольские ламы решили, что в эти часы коронация состояться не может, так как боги против этого и Богдо за ослушание грозит несчастье. Аамы сидели во дворце и ворожили, и только в 10 часов утра из дворца показались конные вестники. Одетые в парчовые красочные костюмы, с трубами, из которых раздавались резкие звуки, вестники давали знать, что Богдо скоро будет. Войска замерли, а тысячи народа превратились в каменные изваяния. За вестниками показалась пышная по яркости красок процессия, за которой храпящие лошади везли колесницу-треугольник из огромных бревен. В середине колесницы стояла высокая мачта с колоссальным по размерам монгольским флагом, отблескивающим своими золотыми нитками. Над замершей площадью раздалась громкая команда: «Азиатская дивизия, смирно, равнение направо, господа офицеры!»

      В золотой коляске ехал на коронацию Богдо. Он был в золотой парче с темными очками на глазах. Музыка заиграла «встречу», монгольские дудки подхватили, плача, рыдая, злясь и торжествуя. Они отгоняли от Богдо злых духов. Вокруг золотой коляски скакали монгольские князья в пышных восточных одеждах, с конусообразными шапочками, украшенными перьями на головах, конусы шапочек были из драгоценных камней – по рангу владельцев. Барон и генерал Резухин присоединились к свите Богдо и уехали в кумирню на коронацию. Религиозная церемония в храме шла четыре часа; генерал Резухин вскоре вернулся и на эти часы распустил дивизию. Он был возведен в сан «гуна» – монгольского князя.