Большие надежды. Чарльз Диккенс

Заглянув внутрь (мистер Памблчук и тут нашел время спросить: «Да четырнадцать?», но я сделал вид, что не слышу), я увидел в глубине двора большую пивоварню. В пивоварне никто не работал, и видно было, что она бездействует уже давно.

      В доме поднялось окошко, звонкий голосок спросил: «Как фамилия?» Мой спутник ответил: «Памблчук». Голос сказал: «Правильно», окошко захлопнулось, и во дворе показалась нарядная девочка с ключами в руках.

      – Вот, – сказал мистер Памблчук, – я привел Пипа.

      – Это и есть Пип? – переспросила девочка; она была очень красивая и очень гордая с виду. – Входи, Пип.

      Мистер Памблчук тоже шагнул было во двор, но она быстро притворила калитку.

      – Простите, – сказала она, – вам разве угодно видеть мисс Хэвишем?

      – Если мисс Хэвишем угодно видеть меня… – отвечал мистер Памблчук, сконфузившись.

      – Ах, вот как, – сказала девочка. – Нет, ей не угодно.

      Это было сказано так хладнокровно и твердо, что мистер Памблчук, как ни было оскорблено его достоинство, ничего не мог возразить. Он только окинул меня строгим взглядом – точно это я его обидел! – и удалился, но не раньше, чем произнес с упреком:

      – Мальчик! Да послужит твое поведение к чести тех, кто воспитал тебя своими руками.

      Я уже боялся, что он вот-вот воротится и спросит через решетку: «Да шестнадцать?», но этого не случилось.

      Юная моя провожатая заперла калитку, и мы пошли к дому. Двор был мощеный и чистый, но из щелей между плитами пробивалась трава. Вправо уходила дорога к пивоварне; деревянные ворота, когда-то замыкавшие дорогу, стояли настежь, и все двери пивоварни стояли настежь, так что за ними видна была высокая ограда; и все было пусто и заброшено. Холодный ветер казался здесь холодней, чем на улице; он пронзительно завывал, проносясь под крышей пивоварни, как воет ветер в снастях корабля в открытом море.

      Заметив, что я смотрю на пивоварню, девочка сказала:

      – Ты бы, мальчик, мог выпить все пиво, сколько его здесь ни варят, и ничего бы с тобой не было.

      – Наверно, мог бы, мисс, – робко подтвердил я.

      – Теперь здесь лучше и не пробовать варить пиво, все равно выйдет кислое, ты как думаешь, мальчик?

      – Похоже на то, мисс.

      – Впрочем, никто и не собирается пробовать, – добавила она. – С этим давно покончили, и все здесь так и будет стоять, пока не рассыплется. А пива в погребах напасено столько, что можно бы утопить весь Мэнор-Хаус.

      – Так называется этот дом, мисс?

      – Это одно из его названий, мальчик.

      – А у него есть и другие названия, мисс?

      – Есть еще одно. Он называется Сатис-Хаус; «Сатис» – это значит «довольно», не то по-гречески, не то по-латыни, не то по-древнееврейски, – мне, в общем, все равно.

      – «Дом Довольно»! – сказал я. – Какое чудно́е название, мисс.

      – Да, –