Воин пяти Поднебесных: Судьба. Уэсли Чу

повернулась к столу, резким движением оторвала крышку, а потом медленно и ликующе достала простую, но изящно сделанную шкатулку. Она осторожно поставила ее на стол и открыла. Внутри лежали какие-то розовые шары.

      Тайши взяла один из кучки и с приятным хрустом впилась в него зубами, закрыв глаза от наслаждения.

      – Персики из поместий управляющего. Восхитительно.

      Она откусила еще и повернулась к двери.

      – Нагрейте воду.

      Цзянь, понизив голос, спросил:

      – Тайши, как поживает дядя Фаару?

      Тайши остановилась на пороге.

      – Его семья вполне благополучна.

      И скрылась в своих покоях.

      Цзянь не знал, как это понимать. Он плохо помнил тот день, когда в последний раз видел дворцового управляющего – человека, который в Небесном дворце заменил Цзяню отца. Цзянь надеялся, что Фаару жив и здоров. Тут у него вновь заурчало в животе, и он вспомнил, что с рассвета ничего не ел. Инстинктивно юноша потянулся к ближайшей съедобной вещи – к одному из персиков в шкатулке.

      Цофи шлепнула его по руке.

      – Знай свое место! Я сейчас сварю яйца.

      Цзянь смирился.

      – А я разведу огонь.

      – Нет-нет, – Цофи взяла его под локоть и развернула в другую сторону. – От тебя воняет так, будто ты вылез из бычьей задницы. Не заходи в главный дом, пока не помоешься.

      – А вода еще осталась?

      Вымыться, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы тащиться к колодцу.

      Цофи указала на ведро, стоявшее возле двери. Цзянь взял его и побрел в дальний угол двора, где стояла маленькая постройка, состоявшая из четырех столбов и круглой крыши. Пагода Смерти носила такое название, потому что именно там адепты культа Алых Фонарей совершали ритуальные убийства. Алтарь представлял собой углубление в камне. Цзянь не хотел даже гадать, для чего оно предназначалось. Теперь его использовали главным образом для мытья животных. Потолок покрывали росписи, изображавшие то, как Цзяня режут на куски и подают на блюдах.

      Цзяню не понадобилось много времени, чтобы вымыться. Ледяная вода не располагала медлить. Он вернулся на кухню, более или менее чистый, и обнаружил Цофи у очага – она варила яйца на маленьком огне. Взяв одно палочками, Цофи протянула его Цзяню. Тот, умирая от нетерпения, ловко облупил скорлупу кончиками пальцев и проглотил яйцо не жуя, хоть и обжегся.

      – Еще? – спросила Цофи.

      Цзянь кивнул и принялся перекидывать яйцо из руки в руку, как горячий уголек. Десяток яиц исчез, едва успев появиться из кипятка. Затем Цзянь растянулся на соломенной лежанке и глубоко вздохнул. Наконец можно было отдохнуть после утомительного дня. Цофи подбросила в огонь несколько пучков сухой травы, и в небо полетели искры. Длинными палочками она выудила из горшка еще несколько вареных яиц и положила в миску. Четыре она оставила для Цзяня, а он уступил ей два самых больших.

      Затем Цофи предложила ему половину своего одеяла, и он не стал возражать. Они