Песня Безумного Садовника. Льюис Кэрролл

сказал, что пойдем мы кратчайшим путем –

      Два часа он прождал нас у входа.

      Этот путь был кружной, миль двенадцать длиной,

      В павильон нас уже не впустили,

      И приятель твой Билл над тобой же трунил,

      А тебе хоть бы что, простофиле!

      Тут, уняв свою прыть, ты спросил, как нам быть,

      Я сказала: «Домой, и скорее!» –

      Ты, как верный мой паж, оплатил экипаж

      (И не взял даже сдачи с гинеи!).

      Но припомни, Дамон, как ты был удивлен,

      Что затеяла этак мудрить я:

      Ехать нынче домой, а с утра в павильон

      (Ты бы ждал там всю ночь до открытья).

      Или вспомни загадку, которую Джон

      Повторил тебе, милый, раз десять:

      «Если кто-то кого-то зарезал ножом,

      То за что его нужно повесить?»

      Ты ко мне со всех ног прибежал, дурачок,

      Угадав, что помочь я сумею.

      Ну-ка, вспомни, Дамон, как ты был потрясен,

      Когда я отвечала: «За шею»!

      Ты, Дамон, тугодум, слабо развит твой ум,

      Все смеются вокруг над тобою,

      Хоть собой ты хорош – что с такого возьмешь?

      Соглашайся-ка лучше на Хлою.

      Только Хлоя тебя так сумеет, любя,

      Защитить и понять с полуслова!

      Ты же сам без меня не протянешь и дня…

      Может, всё повторить тебе снова?

      Мисс Джонс

      Вы, горячие сердца,

      Собирайтесь вкруг певца!

      Эта горестная песня тронет старца и юнца.

      Чтоб со мною вы скорбели

      О несчастной Арабелле,

      Попрошу не расходиться и дослушать до конца.

      Саймон Смит – высокий, стройный, —

      Малый был весьма достойный,

      Но девицу Арабеллу червь сомненья вечно грыз:

      Ведь ее не звал он Беллой –

      Только Джонс и только Мисс.

      Чуть она: «Мой Саймон, милый!» –

      Враз глухим он притворится,

      И сказала как-то Сьюзен, Арабеллина сестрица:

      «То ли вежлив он сверх меры,

      То ли робостью томим, —

      Если хочешь, кавалеру

      Мы проверку учиним.

      Напиши в записке краткой,

      Что дела у нас в порядке,

      Что простуда у тебя прошла совсем,

      Что согласна ты умчаться,

      Чтобы тайно с ним венчаться

      И что будешь у кожевни ровно в семь.

      …Нет, лучше в девять!»

      Арабелла написала –

      И, заклеив, отослала –

      И надела самый лучший свой наряд:

      Серьги, брошку и браслетку,

      Бусы, часики, лорнетку

      И с брильянтами колечки все подряд, —

      Ведь мужчины страсть как падки

      До всего, что тешит взгляд!

      Вот стоит она и ждет, придя на встречу роковую,

      И сказал ей булочник: «Пора на боковую!»,

      И кожевник старый вышел глянуть, кто

      Так гулко кашляет в ночи – и вынес ей пальто.

      И, чихая, повторяла Арабелла:

      «Милый Саймон, не спеши, хоть я совсем окоченела

      И день угас, и минул час назначенный давно, —

      Я знаю, ты