Любовь и мистика. Наталья Патрацкая

думал он, водя губкой в пене по тарелкам и смывая с их боков пену водой.

         Платон шел с работы, задумался, да и позвонил в дверь, можно сказать, по привычке. Дверь открыл Степан Степанович в переднике, пена на руках указывала на его домашний труд в квартире его бывшей жены, что Платону было хорошо знакомо.

      – Привет, – сказал Платон. – Анфиса дома?

      – Где ей еще быть? Книгу читает, – ответил Степан Степанович, полностью закрывая собой дорогу в квартиру.

      – Я по привычке нажал на звонок, домой иду. – сказал Платон и стал открывать соседнюю дверь ключом.

         Анфиса проблемами старшего возраста особо не страдала, она лежала и читала книгу писателя восемнадцатого века, у которого еще при его жизни был стул восемнадцатого века. Она всеми клеточками своего серого вещества мозга пыталась найти нечто общее между своими предками и великим писателем прошлого, пока ей это не удавалось.

         Внезапно Анфиса почувствовала, что строчки книги уходят в темноту. Она подняла голову от книги, посмотрела на источник света, но вместо торшера у дивана обнаружила огромную фигуру Степана Степановича.

      – Заметила, наконец, что я здесь! Анфиса, я к тебе пришел, а не к посуде.

      – Простите, Степан Степанович! Я забыла о Вас, зачиталась, ушла в прошлое.

         Степан Степанович медленно опустился на колени, сложил свою огромную голову на ее грудь, слегка поводил волосами по платью, как гигантский кот. Молодая женщина не выдержала и погладила большую голову мужчины. Он медленно стал подниматься и с необыкновенной прытью барса перемахнул через нее и оказался лежащим с другой стороны платья. Анфиса повернулась к Степану Степановичу. Он сжал ее платье со всех сторон своими огромными руками. Она утонула в объятиях мужчины, продолжая держать в одной руке книгу.

      – Да выкинь ты эту книгу! – в сердцах воскликнул Степан Степанович.

         Анфиса разжала пальцы. Книга выпала из ее руки. Свободной рукой она обняла мужчину.

      – Так-то лучше, – проворчал он, невольно освобождая ее колени от домашнего платья.

      – Степан Степанович, может, не надо?

      – Еще чего! Мы взрослые люди. Муж тебя бросил. А ты лежишь тут передо мной, слегка платьем прикрытая, вся изогнутая по профилю, ножки свои голые демонстрируешь, а потом говоришь: «Не надо, Степан Степанович».

         Анфиса поняла, что никто ее возражения не услышит, и откинулась на спину. Она выгнулась, как кошка. Прощальным взглядом встретилась с торшером и выключила свет.

      – Свет чем тебе помешал, или я тебе не по нраву пришелся? – спросил Степан Степанович и уверенным движением расстегнул молнию на платье.

         Женщина села и стянула с себя платье, ее ноги были в руках мужчины. Она и встать не могла, но подумала, что сама на стул стала похожа с вытянутыми руками, словно они – спинка стула с чехлом из платья. Наконец платье опустилось на пол.

         Тут же властные, мощные руки вцепились в скромную верхнюю