Былины. Исторические песни. Баллады. Сборник

Добрынюшка Никитич сын.

      Остался Добрыня не на возрасте,

      Ка-быть ясный-от сокол не на возлете,

      И остался Добрынюшка пяти-шти лет.

      Да возрос-де Добрыня-та двенадцать лет,

      Изучился Добрынюшка вострой грамоте,

      Научился Добрынюшка да боротися,

      Еще мастер Никитич а крутой метать,

      На белы-ти ручки не прихватывать.

      Что пошла про ёго слава великая,

      Великая эта славушка немалая

      По всим городам, по всим украинам,

      По тем-то ордам по татаровям;

      Доходила эта славушка великая

      Ай до славного города до Мурома,

      До стары казака-та Ильи Муромца, -

      Что мастер Добрынюшка боротися,

      А крутой-де метать на сыру землю;

      Еще нету такова борца по всей земли.

      Стал тогды Илеюшка собиратися,

      Еще стал тогды Илеюшка собронятися

      Ай на ту-эту на славушку великую,

      На того же на борца на приудалого.

      Он седлал, уздал тогда коня доброго,

      Ай накладывал уздицу-ту тесмяную,

      Ай наметывал седелышко черкасское,

      Да застегивал двенадцать вси подпружины,

      Застегивал двенадцать вси спенёчики:

      Ай подпружины-ти были чиста серебра,

      Да спенёчки-ти были красного золота.

      И сам тогды стал сбруе приговаривать:

      «Булат-железо не погнется,

      Самохинский-о шелк сам не порвется,

      Еще красно-то золото в грязи не ржавеет».

      Только видели Илеюшку собираючись,

      Не видели поездочки Ильи Муромца;

      Только видели – во поле куревушка вьет.

      Он здраво-то ехал поле чистое,

      И здраво-то ехал лесы темные,

      И здраво-то ехал грязи черные.

      Еще едет ко Рязанюшке ко городу;

      Ко городу ехал не дорогою,

      Во город заезжае не воротами, -

      Конь скакал же через стену городовую,

      Мимо ту же круглу башню наугольную,

      Еще сам же говорил тогда таково слово:

      «Ай доселева Рязань-то слободой слыла,

      И нонече Рязань-то слывет городом».

      Увидал-то он маленьких ребятушек,

      И сам говорил им таково слово:

      «И скажите вы, живет где-ка Добрынюшка?»

      Доводили до Добрынина широка двора:

      У Добрынюшки двор был неогромистый,

      Ай подворьице-то было необширное,

      Да кричал-то он, зычал зычным голосом,

      Ай во всю жа богатырску буйну головушку;

      Еще мать сыра земля под ним потрясалася,

      Ай Добрынина избушка пошатилася,

      Ставники в его окошках помитусились,

      Стеколенки в окошках пощербалися.

      «Э ли в доме Добрынюшка Никитич сын?»

      Услыхала-де Амельфа Тимофеевна,

      Отпирала-де окошочко косищато

      И речь говорила потихошеньку,

      Да сама же говорила таково слово:

      «Уж и здравствуй, восударь ты, да Илья Муромец!

      Добро жаловать ко мне-ка хлеба-соли исть,

      Хлеба-соли ко мне исть, вина с медом пить».

      Говорил восударь тогды Илья Муромец:

      «Еще