Дело шести безумцев. Элла Чак

это ты? Та Кира из прошлого?

      Когда-то в Калининграде на этот вопрос я ответила ему: «Той Киры из прошлого больше нет».

      Но теперь все поменялось, и мои слова прозвучали иначе.

      – Нет, Костя, – ответила я, – того прошлого больше нет.

      Глава 4

      Немного живы, немного мертвы

      Чувствуя прохладу свежего постельного белья, я перевалилась на бок, крепко прижав к себе подушку. Тяжелое теплое одеяло опустилось сверху, обволакивая коконом.

      – Все будет хорошо, Кирыч, – погладил Максим меня по спине. – Теперь все будет хорошо. Обещаю.

      Максим не остался в спальне. Ни на другой стороне кровати, ни на софе, ни в кресле. Задернув шторы, он закрыл за собой дверь, и через несколько мгновений мои серые крылья в рюшах смольной окантовки врезались в кучевые облака над Куршской косой.

      Там, где птичья станция Фрингилла, там, где бродит пара журавлей по имени Кира и Костя.

      Если богиня кошмаров Геката не замечала меня, я не видела во сне сестер, не видела Аллу и могла передохнуть, паря над облаками. Иногда посреди ночи я просыпалась, вскрикивая. Я не помнила, почему резко срываюсь на обессиленных крыльях. Почему испытываю паралич – словно от смирительной рубашки – в ногах и руках? Почему не могу встать с кровати и сделать и шагу?

      В четыре утра я застелила за собой постель, собрала с пола все цветы, поставив их в ванную-джакузи, словно в вазу, и ушла из квартиры Максима, так и не поняв, где он решил заночевать.

      Доехав на самокате до дома, покормила недовольную Гекату и уселась за конспекты и разбор электронной почты.

      Работала я чаще всего за столом, прижатым столешницей к подоконнику. Тарахтение старенького ноутбука напоминало мурчание кота. Вокруг экрана теснились серебристые подносы с оплавленным воском и недопитые чашки кофе. Подлокотник кресла был завален блузками, пиджаками, гольфами и юбками плиссе – на случай, когда требовался деловой стиль.

      На полу же рядом драные джинсы, легинсы, футболки и спортивные топы с шортами.

      Никаких зеркал, никаких лампочек в люстрах.

      Единственным источником света кроме свечей осталась настольная лампа с зеленым плафоном, точная копия тех, что стоят в Библиотеке имени Ленина. Хозяйка убеждала, что не копия, а та самая – изумрудная и грибовидная, хранившаяся в семье с 1920-х годов.

      Я сама, работая по ночам, походила на персонажа Александра Грина по имени Джон Ив из рассказа «Зеленая лампа». Каждую ночь разгребала почту от Воеводина, как Ив читал медицинские книги. Каждую ночь за моим стеклом мелькал зеленый свет. Ив выучился на врача, проводя все время за книгами у зеленого абажура, получится ли у меня выучиться на следователя?

      За три месяца я успела прочитать всю программу первого курса и уже готовилась браться за вторую стопку – с книгами следующего года обучения. Но никакая методичка, никакой учебник не были полезней даже на йоту, чем «Психология криминалиста. Первый курс».

      Эту книгу я знала наизусть вплоть до каждой запятой и точки.

      Закончив