Дело шести безумцев. Элла Чак

военного ответил адвокат:

      – Наталья шагнула под фуру, словно вышла на сцену. Приветственно размахивала руками, кланялась. Несколько машин успели увильнуть. Три автомобиля чиркнули друг друга боками. Всего до появления фуры прошло тридцать две секунды. Эксперты уверены, она была не в себе. Не понимала, что находится на трассе в свете фар, а не на сцене в свете софитов. Она… улыбалась.

      – Криминалистическая экспертиза? – водил Камиль пальцем по стеклу, не поднимая руку выше уровня своего бедра. – Алкоголь, наркотики?

      – Ничего! Чисто! Что-то свело ее с ума. Она с гитарой даже в театр ходила. Сажала ее на соседнее кресло или в обнимку держала. Боже! За что это все с нами? – опрокинул Андрей Дмитриевич стакан с водой.

      Я подала ему салфетки, а Камиль подошел к шкафу и вытащил из аптечки пузырек с валерианой. Она ни на что не действовала, успокаивал сам ритуал принятия капель.

      – Сорок капель, – поставил Камиль пузырек на стол.

      Кум Натальи выпил успокоительное и накапал еще сорок.

      – Запор, – комментировал Камиль.

      – Нет, затора не было! – Родственник опрокинул капли, словно стопарик.

      – Запор, если капли выпить дважды, – пояснил Камиль, но генерал его не слушал.

      – Фуры гнали как проклятые! И она… на пленках-то… я видел! Видел! Она улыбалась, Камиль Агзамович, – схватил генерал врача за руку, но, дернув плечом, Камиль быстро освободился и отошел. – Она была счастлива… – не умолкал генерал, – она… светилась! Боже, она умерла счастливой…

      – Все понятно.

      – Что, дорогой, что вам понятно?! Поделитесь, Камиль Агзамович! – умолял генерал.

      – Понятно. Что нужна эксгумация.

      – Эксгу… Ни за что! Ее ж, вы не понимаете! Ее схоронили в пакетах! Сто сорок пять пакетиков с останками… вот что получили ее муж и дети! Откопать, закопать… для вас эти упаковки – так! Размазня! А для нас… это все Наталья! Для ее мужа, для моей жены! Наш Наттик, которой больше нет…

      – Контакты психологической поддержки в свободном доступе на сайте бюро. С «душами» и «Наттиком» к ним, а мне требуется собственное заключение. Без эксгумации трупа нельзя.

      – Чем вы, Камиль Агзамович, психиатрическое расстройство устанавливать собрались?! У вас что, сканер какой?! Или пробирки?! Не было в ней спирта или наркоты! Не было! – ударил кум Наттика кулаком по столу, разливая следующий стакан с водой.

      Я сделала пометки в блокноте: «Кружки-непроливайки?», «Защитное стекло на столешницу?».

      – Тест на яды, – кивнул Камиль на папку с отчетом, – его нет.

      – Как же? Вот! – спорил генерал. – Нет ядов в ней, нету!

      – Не те, – скривил Камиль губы. – Нужен тест на биологические, промышленные пестициды и лекарства. Максимально.

      «Максимальные тесты на яды, – думала я, – Максим и яды… это случайная аллегория или профессиональная деформация личности, как когда фотографа просят снять пальто, и он делает его снимок?»

      Камиль не отличался эмпатией. Он считал человека