Измена всему виной. Ася Исай

сложно начать говорить. Даже нужные слова найти не получается. Напряжение во всем теле неожиданно исчезает. Сменяясь на легкость и головокружение. Ноги становятся ватные, и я неуверенно делаю несколько шагов назад, чтобы сесть в кресло.

      – Кота кормить? – растерянно спрашиваю, а он только хмыкает и выходит из дома.

      У меня хватает сил только напоминать себе дышать и придерживать рукой выпрыгивающее сердце. Забота о мышках уже не помещается. Пытаюсь сдержать слезы облегчения. Руслан не придет. Сегодня не придет. Только сейчас я поняла, как на самом деле боюсь его гнева.

      – Какой мужик! – вздыхает Натаха, как только дверь за доктором закрывается. – А он съезжает, да? Ну, раз ты вернулась. Э-э-эх, жаль! Я уже даже летнюю кухню сдала. Но для него всегда найдется местечко в моей кровати, – взбивает свои волосы, похабно играет бровями, снова превращаясь из развратной львицы в мою Натаху, с которой мы куличики из песка на море лепили.

      – Вы настолько близко знакомы?

      – Нет! Что ты. А жа-а-аль! Но это, – показывает пальцем в сторону двери, куда вышел доктор. – Самая неприступная крепость, что мне доводилось видеть! Он как приехал, так все девки местные в очередь выстроились. Таких коротких юбок деревня еще не видела. А когда он за тонометр в медпункте взялся, так и бабки тоже присоединились к очереди. В ход пошла тяжелая артиллерия.

      – Танки?!

      – Пироги! – хохочет Нат, своим звонким смехом, возвращая меня в детство.

      Только сейчас замечаю, как она изменилась. Все та же звонкая-тонкая хохотушка, но откуда-то взялась пышная грудь и шикарные бедра. Пухлые губы у нее были всегда и без всяких уколов, а вот пепельный блонд – это что-то новое. Ей идет, но у меня на него с недавних пор, кажется, аллергия.

      – Да ладно. Ты лучше расскажи, как ты тут? Надолго? Столько лет прошло! А у нас тут, представляешь… – тараторит так быстро, что я не всегда успеваю следить за смыслом. Рассказывает новости последних семи лет и не дает вставить слово, благосклонно позволяя кивнуть в необходимых местах. – Ой! А у тебя что с волосами?

      – Да это…

      – Сейчас поправим. Я же парикмахером работаю! Пошли! – она не дает мне даже ничего понять, не то что ответить, как мы уже пробегаем по двору мимо доктора, и через минуту я уже сижу в парикмахерском кресле, укрытая накидкой.

      – Сейчас выровняем цвет и сделаем оттенок поярче! – она быстро смешивает и наносит краску, все также щебеча. Такая яркая птица. И как только в деревне осталась, а не ускакала в Краснодар в поисках большего? Или не утащили…

      У Нат телефон разрывается звуком будильника, но руки в перчатках, и она просит меня взять трубку, чтобы отключить звон.

      – Гадство! Я совсем забыла. У меня же клиент записан. Накрасить мы тебя успеем. А вот смыть…

      – Давай я к себе пойду? Что я голову не помою? И так у тебя кучу времени отняла.

      – Договор. Только вечером ко мне, чтобы пришла! Поболтаем нормально, – говорит так, будто последние два часа она мучительно