Принципы. Станислав Войтицкий

и кокетливо прикрывает грудь, другая в истоме тянется к неизвестному любовнику, остающемуся за кадром этой композиции. Полагаю, примерно так это выглядит в глазах этого неуловимого выродка.

      – Чем-то напоминает картины Валеджо, – говорю я. – На стыке фэнтези и эротики. Демонические, насыщенные сексом образы. Не бог весть какое искусство, но в девяностые частенько мне попадались.

      – То есть ты понимаешь, что он хочет сказать? – удивленно спрашивает Дима.

      – Не уверена. Может быть, угадываю. Я в статье написала, выслала тебе и Родионову. Скорее всего, ты уже прочитал.

      – Значит, для него это – своего рода искусство?

      – Не называй эту мерзость искусством. Но да – он что-то пытается донести окружающему миру. По крайней мере, мне так кажется. Есть еще какие-нибудь особенности с ее смертью?

      – Как легко ты привыкаешь, – как будто с упреком говорит Дима. – Есть особенности. Любящий муж и осиротевший ребенок. Одинокая мать, мгновенно состарившаяся на десять лет. У всех этих женщин – свои особенности. Довольно обыденные, впрочем.

      – Мне удивительно, как ты не привыкаешь.

      – Наверно, просто не хочу привыкать. Боюсь быстро очерстветь. Цинизм очень заразителен, Лиза.

      Говорит прямо как Макс. Видимо, это один из моих неосознанных страхов.

      – Впрочем, одна особенность есть – именно после этой жертвы руководителем группы был назначен майор Родионов. Подсидел предыдущего начальника. Не знаю, почему он рвался на эту должность – можно преуспеть, а можно и все потерять.

      – Полагаю, надеется преуспеть.

      – Насколько я его знаю, он не амбициозен. Если честно, я сомневаюсь, что он продержится во главе группы достаточно долго.

      – А когда привлекли тебя?

      – Ты же читала материалы по делу. После пятой женщины. Дело не двигается, грозит слишком большой резонанс, никому не нужный, особенно в предвыборный год. В этот раз у оппозиции есть серьезный кандидат, который может протащить людей в областную думу, вот местная власть и задергалась. Нужен результат. В узких политических кругах хорошо знают талантливого внештатного сотрудника.

      Ростовцев улыбается, не в силах сдержать тщеславное самодовольство.

      – С полицией мне как-то проще было работать, чем с СК, – продолжает он, – там меня недолюбливают. Считают каким-то местным выскочкой. Но когда убили Леру Ионову, меня им безальтернативно навязали. Возможно, это просто совпадение, но в СНТ, где ее убили, в это же время на своей даче отдыхал председатель Иркутского областного суда, буквально через три дома. А у него есть внуки, внучки. Я его лично знал еще со времен, когда работал в полиции. Нормальный, честный мужик.

      Дима грустно вздыхает.

      – Если бы я подключился с самого начала, возможно, часть этих девушек осталась бы жить…

      Ростовцев прикалывает на стену очередное фото.

      – Итак, Валерия Ионова, двадцать лет. Студентка Энского государственного университета, училась на архитектора. Есть жених, в этом году