Верни меня домой. Татьяна Абалова

Даже при ее свете я не взялась бы подсчитать все этажи. Не меньше трех, если не брать в расчет чердаки, мезонины и башенки. Некоторые из них были очень высоки.

      – А через окна пробраться в дом не пробовали?

      – Ты не заметила? На них крепкие решетки, – его голос звучал обиженно. Словно надулся, что я принимаю их за глупцов, сидящих и ждущих, когда двери сами откроются.

      – Но это же несправедливо! – в сердцах воскликнула я. – Дом обязан слушаться. Теперь вы его хозяева. Он должен заботиться о живущих в нем людях.

      – Но он не слушается.

      – Тогда он простое бездумное существо. Нет, даже не так. Он враг!

      В это же момент раздался такой грохот, что я от страха присела и закрыла голову руками.

      – Что это? – я подняла глаза на Лесека, всматривающегося в темный дом.

      – Рухнула голубиная башня, – ответил мальчик и, повернувшись, пошел дальше.

      – Это еще почему? – я поднялась и побежала за ним. Мне было неловко за такое явное проявление страха. – Дом совсем не выглядит старым.

      – Не пройдет и года, как он развалится. Нам придется искать новое жилище. Дома умирают, если их бросают хозяева, – слова Лесека звучали так, точно он обвинял родителей в трусости и оставлении детей на произвол судьбы.

      – А где ваша мама? – я не могла не спросить.

      – Умерла. Давно.

      – А отец?

      – Сгинул.

      – Но он может вернуться. Дом должен его дождаться. Зачем он хоронит хозяина раньше времени?

      – Разве ты не видела, что творится на дороге? Никто не вернется. Дому все равно, мир вокруг или война. Для него главное, чтобы в нем жила живая душа, о которой нужно заботиться. А если его покинули, то и ему незачем жить. Он будет рушиться, хотим мы того или нет.

      – То есть, ты хочешь сказать, что дом тоскует без хозяев и тихо умирает?

      – Он умирает громко.

      В доказательство слов Лесека с шумом обрушилось еще что-то.

      – Ты не боишься за Ильгу? – я в беспокойстве оглянулась. – Надо было ее с собой взять. Ей, наверное, страшно.

      – Она привыкла. Сначала рушится то, что для дома незначительно. Кому сейчас нужна голубиная башня? А вот когда расколется пополам парадная лестница, то это верный знак, что пора бежать. Мы с Ильгой видели такие дома – остается лишь груда камней.

      Я поняла, что детям пришлось поскитаться, прежде чем они вернулись домой.

      – Давно идет война?

      – Три зимы.

      – Прилично, – выдохнула я, понимая, как тяжко приходится беззащитным детям. – А кто тогда сажал картошку? Вы сами?

      – Нет. Ее посадили слуги. Незадолго до того, как война пришла в наш край. Убрать не успели.

      Я улавливала ложь в словах мальчишки, но никак не могла понять, что именно было неправдой. Я перебирала в голове цепочку событий, пытаясь нащупать несоответствие. Итак, когда война подобралась близко к усадьбе, отец потребовал угнать скот. Из дома ушли все слуги, незадолго до этого посадив картошку. Но сам хозяин с семьей не успел спастись. Дети, потеряв где-то отца, поплутали по дорогам войны и вернулись.

      Картина