Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу. Книга вторая. Анатолий Зарецкий

Людочка, густо покраснев, неожиданно рассмеялась. И тут же, одарив улыбкой, опустила глаза и почему-то стала очень грустной.

      – Толик, очень не хочется, чтобы наш первый поцелуй был прощальным. Мне сейчас плакать хочется. Ты меня понимаешь?

      – Конечно, понимаю, Людочка.

      – Я сама тебя поцелую, когда вернешься, – озорно улыбнувшись, сказала Людочка. Вдруг она быстро обняла меня, чмокнула в щечку и тут же, резко повернувшись, убежала в дверь своей квартиры.

      Я почти не почувствовал прикосновения ее губ. Но мне вдруг стало так хорошо…

      «Людочка, я люблю тебя больше всего на свете. Я люблю тебя больше жизни. Ты сама – моя жизнь, моя любимая Людочка», – пела душа, прикоснувшаяся к счастью.

      Неожиданно дверь открылась. На пороге стояла сияющая Людочка:

      – До свиданья, Ромео. Счастливого пути. Удачных полетов… Я очень жду тебя, – попрощалась со мной ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, моя Джульетта…

      Проснулся от жуткого холода. Еле встал с постели и, дрожа крупной дрожью, быстро оделся. Попытался включить свет, но напряжения в сети не было. Выглянув в окно, обнаружил, что вся площадка во тьме. Батареи отопления ледяные. При температуре воздуха за окном за сорок градусов и ветре, дующем прямо в окна, номер стремительно охлаждался. Аварию, очевидно, устранят только утром. А что делать до утра?..

      Пришла мысль организовать внутреннее отопление. Зажег свечу, которая была припасена на подобные случаи. Надел два свитера, шинель и теплое пальто. Затем выпил немного спирта без закуски. Прямо в одежде лег в холодную постель.

      Но уже не спалось. Я вдруг представил экспедицию полярников. Как же они там выживали? Правда, у них была меховая одежда. А где теперь наши меха? И я рассмеялся, вспомнив, как вчера бегал по казарме разгневанный майор Липинский. Оказалось, наш старшина, которым он всегда гордился, и которого во всем поддерживал, даже когда тот был абсолютно неправ, перед увольнением в запас продал все меховые комплекты команды, хранившиеся в каптерке.

      – Посажу эту сволочь, чтобы другим было неповадно, – выходил из себя Липинский от бессильной ярости. А тот старшина, довольно неприятный хамоватый тип, скорее всего, уже пропивал в родной деревне немалые деньжищи, вырученные за комплекты.

      – Как ты его посадишь? Украденные комплекты не существуют. Они погибли при взрыве и давно списаны. Говорил тебе, надо сразу поделить. А теперь чего кулаками махать? – успокаивал Липинского капитан Алексеев.

      – Вор у вора дубинку спер, – тихо, но, как оказалось, хорошо слышно всем присутствующим, произнес старлей Шурик Шашев.

      – Шашев, ты что сказал? – грозно рявкнул Липинский, услышав явно оскорбительную фразу, – Вон отсюда!

      Шурик не задержался. Быстро схватив шинель и шапку, выскочил из комнаты, подмигнув мне на прощанье, и уже совсем тихо шепнув: «Пауки в банке… Жду в столовой».

      Похоже, задремал, потому что проснулся от какого-то звука.