Леди-чертовка. Лиза Клейпас

каскадом пышных локонов, переплетенных лентами и жемчужными нитями; ресницы неимоверной длины, брови, выщипанные и подрисованные, вздернуты двумя идеальными полумесяцами, словно у китайской куколки. На шее сверкает ожерелье из нескольких рядов жемчуга вперемежку с бриллиантами размером с бристольскую вишню.

      – Дорогая, – любезно обратилась к ней Феба, – я невольно заметила, что вы пытаетесь позаимствовать у мистера Рейвенела салфетку. Вот, возьмите мою! – Она протянула салфетку, и леди Колуик машинально потянулась за ней, но уже в следующий миг отдернула руку:

      – Понятия не имею, о чем вы говорите.

      Но Фебу было не обмануть. Она заметила, что дамочка залилась румянцем и виновато скривила губы, похожие на розовый бутон.

      – Неужто мне придется объяснять? – поинтересовалась она вкрадчиво. – Этот джентльмен не в восторге от того, что его тыкают и щупают, словно устрицу на Биллинсгейтском рынке, пока он пытается поесть. Будьте так любезны, держите руки при себе.

      Леди Колуик зло прищурилась и процедила:

      – Что, не хотите делиться?

      Презрительно фыркнув, она сосредоточилась на своей тарелке, а из-за спины, где стояли лакеи, опять донесся приглушенный смешок.

      Мистер Рейвенел откинулся в кресле, не оборачиваясь, махнул рукой и вполголоса позвал:

      – Джером!

      Один из лакеев подошел и склонился над ним.

      – Сэр?

      – Еще одно «хи-хи», – обманчиво мягким тоном предупредил мистер Рейвенел, – и завтра же вы будете разжалованы до младшего конюха.

      – Понял, сэр.

      Лакей скрылся, а Уэстон повернулся к соседке. Теперь веселые морщинки в уголках его глаз стали заметнее.

      – Благодарю, что не пожелали мной делиться.

      Феба пожала плечами:

      – Она мешала нам вести высокоинтеллектуальную беседу. Кто-то должен был ее остановить.

      Рейвенел изогнул губы в ленивой усмешке.

      Никогда еще Феба не ощущала так остро чье-то присутствие. Казалось, каждый нерв в ней ожил и откликается на близость соседа. От его невероятных глаз – цвета темно-синих чернил – невозможно было оторваться. Завораживала и тень вечерней щетины на гладко выбритом подбородке, и мускулистая шея в жестких объятиях накрахмаленного белого воротничка. Поведение леди Колуик было, разумеется, непростительно – и все же Феба ее понимала. Интересно, какова его нога на ощупь? Должно быть, очень твердая. Как скала. От этой мысли она беспокойно заерзала на стуле.

      «Да что это со мной?»

      Оторвав от него взгляд, она сосредоточилась на карточке с меню, лежащей между их тарелками, и задумчиво проговорила:

      – Говяжье консоме или пюре из овощей? Пожалуй, попрошу консоме.

      – Предпочитаете весенним овощам разведенный бульон?

      – Мне не особенно хочется есть.

      – Однако послушайте: наша кухарка посылает за свежими овощами с огородов – за молодым картофелем, кабачками, помидорами, морковью и луком-пореем – в деревню и тушит их со свежими травами. Когда овощи хорошенько разварятся,