Полнолуние, труп и черный циферблат. Елена А. Миллер

таз полетел на траву, Анна схватилась за голову перемазанными землей ладонями и кинулась к дому. Потом всплеснула руками, остановилась, задрала подол юбки и достала из кармана надетых под ней джинсов мобильный телефон. Непослушными пальцами начала нервно нажимать маленькие кнопки…

      Глафира не видела ничего этого. Она не переставала стучать и звать директора. Наконец, внутри залязгала щеколда, дверь дрогнула и поползла вперед. Из-за нее показалась голова Карпа. Он задыхался:

      – Что? Глаша, ничего не пойму! Открывай врача, вызывай дверь!! Кого убили?

      – Лешу убили! Идите, посмотрите! Мы с Машей в окно видели!

      Из-за монастыря уже бежали люди, тяжело дыша от быстрого подъема на холм.

      – Жив Карп!

      – Жив!

      – Кого ж убили?

      – Бегите к Маше! – махнула рукой за угол Глаша. – Плохо ей!

      Сама она втолкнула Карпа обратно в дом:

      – Звоните! Скорее! Врача! Полицию!

      Во дворе слышалась тревожная многоголосица. Не переставая пищали и пели на все лады сигналы мобильных телефонов. Лаяли ошалевшие собаки. Негромко, и пока несмело, как на распевке перед службой, тоненько запричитали бабы…. И тут, завершив картину, заполняя собой все душное раскаленное пространство, протяжно и глухо ударил церковный колокол…. Голова у Глаши закружилась, стены старого дома потеряли перпендикулярность, перед глазами все поплыло, она тихо всхлипнула и лишилась чувств…

      …Разлепив ресницы, первое, что смогла разобрать Глафира в полутьме комнаты, было лицо участкового уполномоченного Толика. Оно нависало над ней двумя внушительными щеками и горящими, совершенно круглыми глазами. У самого уха кто-то жалобно застонал…. Глаша приподняла голову – рядом с ней на старом диване лежала Маша. Её веки чуть заметно дрогнули.

      – Ну, слава Богу! – участковый уполномоченный Толик снял фуражку и нервно вытер рукавом лоб. – Двумя трупами меньше!

      За его спиной радостно загалдели…. Толик обратился к какому-то молодцу в полицейской форме:

      – А ты говорил – холодной водой из ведра окатить! Вот! – сами оклемались! – Он опять навис над диваном. – Ну, барышни, я с вами сам чуть не помер! Приезжаю – а тут полный концерт и все билеты проданы! Все кричат, плачут, остальные – лежат как мертвые!

      Глафира попробовала приподняться. Толик услужливо сгреб ее в охапку и рывком посадил.

      – Мы уже в окно заглянули…. – Начал было Толик, но его перебил негромкий голос из недр дома.

      – Анатолий Ильич! Идите! Мы дверь вскрыли….

      Наступила тишина. Люди в форме передвинулись в холл. Толик нахлобучил фуражку на затылок и неожиданно повалил Глафиру назад на диван:

      – Вы, вот что… девушки.… Отдыхайте пока! А я пойду, погляжу, что на вверенном мне участке творится! – После этого он быстро вышел из зала и плотно закрыл за собой дверь.

      Глафира села, подобрав колени под подбородок. Было страшно и душно. За стеной ходили и переговаривались люди. Кто-то жалобно вскрикнул….

      Через некоторое